Чулки спущены, в руках размахивала трусиками. Это уже было слишком. Алексей прикрыл глаза, растворяясь в прекрасном видении. Хотелось, что б это не кончалось. Ни когда такое не испытать, и не увидеть в обычной жизни.

Вот почему скакунов перед скачками держат закрытыми в конюшне, что б они не увидели кобылу, а иначе не видать победы. Все силы потеряет жеребец, если случится обратное. Алексею стало смешно. Слава богу, что он не жеребец. Люди умеют справляться со своими чувствами.

– Она, наверное, ждёт мужа вот и играет перед зеркалом, как предстанет перед ним. Женщины – кокетки, для них жизнь театр,

– Но я то, тоже хорош. Получается, подглядываю, как женщина раздевается. Но не за этим же залез я на дерево. Может потихоньку крикнуть ей, что б трусики надела, я мол сижу в засаде, сосредоточиться не могу.

А она, то подходила к окну, то вновь удалялась в глубь комнаты, включила музыку. Это было так близко, так не обычно, вскидывала ножки, кружась по комнате. Как у балерины, они взлетали вверх, плавно и изящно, обнажая пушистый, золотистый холмик, почти открытая грудь, колыхалась в ритм движения, обвораживая и маня к себе. От этой картины, написанной конечно волшебником, невозможно было оторвать взгляд.

Наконец остановилась, возбуждённая и манящая, дёрнула штору и подошла к сейфу.

Им овладело волнующее удовлетворение, что просто ему везёт сегодня, хотя всё, чего он добивался, всегда доставалось нелегко. Но сейчас сосна, оказалось, выросла там, где надо, в таком месте, где ему хорошо была видна дверца сейфа, и она стояла к нему боком, и задёрни она шторочку, хотя бы на сантиметр дальше, и не знать бы ему то, что он увидел. Скользнув в один из карманов, которыми была напичкана куртка, он достал портативную камеру, быстро навёл, приблизил.

Она подняла руку, достала что-то с боку, с книжной полки, он увидел ключ, вставила его, стала набирать номер.

Ну, такой удачи он просто не ожидал! Видно спокойная жизнь за каменным забором, в окружении охраны, накладывает свой отпечаток на поведение здесь проживающих.

– Вот она заветная мечта любого вора-домушника, – Алексей засмеялся в душе, – но он не вор, смотря на всё это, он и в мыслях не посягал на то, что увидел, но удивился, почувствовав приятное волнение, скорей всего от проникновения в чужую тайну.

Открыв сейф, быстро вынула какие-то документы из стоящего рядом шкафа, положила их туда, хотела, было уже закрыть, но опять подошла к шкафу, достала рюкзачок, белый, или сумку, положила в сейф и закрыла. Было такое ощущение, что женщина куда-то, что-то готовила, но уехать не получилось, вернее она и сама не сильно хотела по каким-то причинам. Может поздно, холодно или ещё что. Он почти не дышал.

– Только бы не сорвалось, только бы она не сделала ни какого движения перекрывшего ему видимость. Когда открывала сейф,

– 30 вправо, четыре оборота, – 85 влево, три оборота, затем 46 вправо, два оборота и 62 влево, один раз. И не записав на камеру, он бы и так запомнил эти цифры. Какое-то неприятное чувство скребло где-то под ложечкой.

– Ну и что. Это дом врага, где гарантия, что они не заодно. – В жизни не брал чужого.

– Но ты же и здесь ничего ещё не взял, – мысли путались в голове, каких – то два человека боролись друг с другом: один, которому с детства внушали, что добро и что зло. Другой испытавший уже не мало в жизни, познавший смерть близких, лицемерие и коварство общества, а именно лицемерие и коварство проходимцев пробравшихся к власти, и даже предательство. Что не допустимо, как он считал, должно быть в любой стране.

Он ещё не знал, что скоро ему придётся это сделать, И что не будет считать это воровством, это будет начало расчёта за все злодеяния, что творили эти люди.