Разговор между ними, хоть был и не громкий, но разобрать слова можно было.

– Где твой то?

– В городе, в КБ. Ты разве не знаешь, сам же сказал ему не выходить оттуда, пока не будет результат.

– Какого чёрта он тянет, ведь готовые формулы взял, что ещё надо. Да и оставь у себя пока это. Аслан указал на дипломат. Сейчас ехать по делу, не хочется таскаться. Завтра заберу. Только закрой в сейф, очень важные документы, не дай Аллах кому увидеть это.

– Изменяешь ты себе Аслан. Когда видано это, чтоб такие важные документы оставлял даже у меня – голос её звенел играючи, переливаясь мелодичной кокетливой музыкой.

– В данный момент здесь самое спокойное место, и что теперь мне скрывать от тебя, вместе уходим за бугор, мы с тобой теперь повязаны до мозга костей, как говорят русские, да и доверять мне уже не кому, кроме тебя. Что там ещё, по твоему муженьку. Моя дорогая Лаймачка – Аслан усмехнулся.

Слышно было, что в ответ она что-то прошипела недовольно.

Алексей напряг слух,

– Показалось. Что ли.

– Не все бумаги нашлись, говорит он, остальное приходиться дорабатывать, Не получилось обыскать весь дом, из-за того тупицы, которого ты отправил, всё и сорвалось, не мог обойтись до конца без выстрелов. И мальчишку-то упустили, только странно как-то, не слуху, не духу.

Алексей весь напрягся, было ощущение, что волосы зашевелились на голове, от жуткой догадки

– Что это они говорят. Не разобрать правда всё.

– Ну ладно успокойся, – услышал он голос Аслана. – И про дипломат не забудь.

– Да не забуду! И посмотрю ещё!

– Да смотри, это теперь наше, там номера наших счетов в офшорах. Заживём милая, ты же ведь давно хотела покинуть эту страну, вот и сбудутся твои мечты.

– Вот тебе и Лаймочка, – подумал Алексей, – но всё равно, как красива чертовка, по имени скорей всего с Прибалтики, но нет акцента, видно с детства в России. Стоп, а почему Лаймочка, Ведь Марина Валерьевна вроде, послышалось наверно, или по своему он её так называет. Но красива.

Слышал он про красоту неписаную. Там, на войне снайперша работала, первоклассный стрелок, немало положил парней, да била стерва в то место, что если и жив оставался, то ни на что уже не годный. Слухи шли, красоты не земной, но ни кому не удалось так её и увидеть.

Засекли, били с пушек, нашли потом, от красоты только тело девичье бесформенное, остатками прилипших окровавленных кусков ткани. И если та такая же красотка, то по истине бог вселил в красоту дьявола. Дьявольская красота. Не зря наверное так говорят.

Разговор продолжался, но уже бесцельный.

Они не опасались, если бы кто-то стоял внизу, он бы не слышал слов, но у них и в мыслях не было, что этот, кто – то, мог стоять за стволом дерева, прямо напротив окна, на их территории и, по их мнению, жёстко охраняемой.

Первым желанием было, щучкой влететь в окно, ударом развалить Аслана, а потом уже выбивать из него, что это за формулы, и что это застрелявший тупица, и в кого стрелявший, и где это было.

– Что-то про мальчишку сказали. Эх чёрт, не расслышал всё. – Но сразу же сумятица мыслей, свилась в одну, холодную и рассудительную.

– Даже, если это они: есть пособник-предатель, есть исполнитель и конкретный организатор. И без доказательств, он будет всю жизнь сомневаться и казнить себя, если убьёт их, прежде не заглянув в их глаза и не услышав слова признания, потому что иначе, даже умирая, они будут знать, что он не уверен, прав он или нет до конца. И сомнения, всегда порождают слабость, если конечно ты не маньяк-убийца.

– Да и она. За что он должен расправиться с ней, хотя, похоже, повязана с ними. Все заодно.