– Муж опознал? – машинально переспросила Вера.

– Ну да! Страшное, говорил, дело, в закрытом гробу хоронили, потому как смотреть на нее невозможно! Уж он так горевал, так горевал! Потому и квартиру эту продал – не хочу, говорит, здесь больше жить, потому как все мне здесь мою Верочку напоминает!

– Давно продал? – спросила Вера, вспоминая свою спальню в японском стиле, черные лаковые шкатулочки, низкую кровать, покрытую покрывалом в иероглифах, две большие керамические вазы, на которых японки в нарядных кимоно смотрелись в зеркало, расчесывая длинные волосы, сидели у пруда с кувшинками и любовались цветущей сакурой.

– А как сорок дней прошло, так сразу покупатели и стали ходить-смотреть, – без запинки ответила Роза Питоновна. – Я, говорит, у Веры на кладбище прощения за все попросил, она согласилась, потому как сил нет в этой квартире жить без нее! Денег на похороны не пожалел, я-то не была, а люди сказывали, что гроб выбрал самый дорогой… К маме ее, на Серафимовское…

– А куда он переехал, вы не знаете? – спросила Вера, кое-как оправившись от известия о своей собственной смерти.

– Не знаю! – искренне огорчилась соседка. – Не сказал он мне! И никому не сказал!

Вдруг возле подъезда появился дворник-гастарбайтер с метлой в руках. Дворник был незнакомый, год назад его здесь еще не было. Внимательно взглянув на Веру, он спросил:

– А ты, жэнщина, к кому слючайно?

Вера не успела ничего ответить, как Римма Питоновна затараторила:

– Эта женщина, значит, к Дроздовым приехала, которые раньше в девятой квартире жили. Это которая Вера на машине разбилась. А женщина приехала морковь продавать и не знала, что они здесь больше не живут… и адреса нового, где Кирилл живет, у нее нету…

– К Дроздовым? – в глазах дворника мелькнул неожиданный и непонятный интерес, который он тут же пригасил и, повернувшись к Вере, проговорил:

– Слюшай, жэнщина, ты заходи ко мне, я тебе чай дам. Посиди у мэня, отдохни, чай попей, ты ведь ехал далеко, устал…

– Спасибо, – вежливо проговорила Вера. – Только я спешу, у меня дел много. Морковь продать нужно, картофель…

– Я пойду! – Римма Питоновна нахмурила брови, очевидно не одобряя явный интерес дворника к незнакомой женщине.

– Слюшай, жэнщина, – не сдавался дворник. – Подождет твоя морковь-шморковь, никуда нэ дэнется! Ты у меня толко полчаса посидишь, отдохнешь…

– Да нет, спасибо, я пойду! – Вера шагнула прочь от подъезда.

– Нэ ходи! – Дворник встал у нее на пути. – Подожди нэмного, а я, может быть, новый адрес тебе узнаю!..

Конечно, узнать новый адрес Кирилла было очень соблазнительно, но настойчивость гастарбайтера выглядела чересчур подозрительно, так что Вера попыталась отпихнуть его в сторону. Это, однако, оказалось не так просто. Дворник вцепился в нее мертвой хваткой и начал теснить к открытой двери дворницкой.

– Подожди, – пыхтел он, – нэ уходи так скоро…

Но Вера тоже была не лыком шита, а за последний год она натерпелась такого хамства, что могла противостоять кому угодно. Против Федора этот жук чернявый был слабоват, а она больше не боялась никого.

– А ну, отпусти! – заверещала она резким, визгливым голосом. – Ты куда это меня тащишь? Ты что это задумал? Ты меня снасильничать хочешь? Понаехали тут, приличной женщине проходу не дают!

Дворник заметно перетрусил, глаза его забегали. К тому же Римма Питоновна, которая до этого момента была растеряна и не понимала, что происходит и как себя вести, опомнилась и бросилась на помощь женщине, размахивая своими сумками.

– Ты что это, ирод, себе позволяешь! – орала она. – Ты думаешь, если простая баба, так и заступиться за нее некому! Ах ты, паразит! Сегодня же в ТСЖ вопрос о тебе поставлю! Знаю, что нелегально ты на работу устроился!