– Может, у него хоть со зрением плохо?! – с надеждой проговорила я.

– Как у горного орла, – разочаровал меня Вася. – И где таких выращивают?

Суреныч тем временем приблизился к подземному переходу и уже собирался нырнуть в него, когда Васька толкнул меня в бок и убито прошипел:

– У меня галлюли.

– Какие еще «галлюли»? – недовольно переспросила я. – Что ты выдумываешь?

– Мне показалось, что я только что видел Андрея, – прошептал Вася. – Погляди туда. Он стоял возле газетного киоска.

Я посмотрела в сторону, куда он указывал рукой, но никого знакомого не увидела и, естественно, рассердилась. Не хватало, чтобы еще и мой братик морочил мне голову. Мало мне моих чокнутых подружек.

– Хватит валять дурака, Суреныч сейчас смоется. Он на месте не стоит, пока ты тут фантазируешь.

Вася внял моим словам и тронулся с места. Суреныча мы догнали только, когда он уже садился на трамвай.

– Куда это он намылился? – удивился Вася, когда мы запрыгнули в следующий трамвай, который, к счастью, следовал по тому же маршруту. – Живет он совсем в другой стороне. Неужели у него любовница?

– Размечтался, – ухмыльнулась я. – Да ему такое и в голову не придет, на любовницу тратиться надо, а для такого скупердяя это смерти подобно. Он коньки бы отбросил, едва она заикнулась бы о подарке или о походе в ресторан. Любовницы у него нет, это я тебе как женщина говорю.

Васька поник головой и обреченно сказал:

– В таком случае он едет к своим знакомым, которые и будут нас убивать.

– Ну уж сразу и убивать, – расстроилась я. – Может быть, сначала попугают.

– Пугают, когда в этом есть смысл, то есть надежда, что напуганный человек вернет деньги, а у нас денег нет, значит, и пугать нас нет смысла. Можно сразу убивать, – убежденно сказал Вася.

Хорошенько поразмыслить над его словами на ходу у меня плохо получалось, поэтому мне показалось, что в его словах есть смысл. Это меня сильно огорчило.

– Придется узнать, сколько он им посулил, и предложить больше, – выдавила я из себя. – Суреныч такой жадина, что у нас может получиться.

– А вдруг это его друзья или родственники? – грустно предположил Вася.

– Ты бы поручил такое грязное дело своим родственникам? – поинтересовалась я у него.

– Я бы нет, но у южных людей все иначе. Они ради родственника готовы пойти на любую гадость.

Я начала прикидывать, откуда у моего брата, выросшего на севере и только единственный раз побывавшего южнее Днепропетровска, такие мысли. Однако ничего подходящего в голову не приходило. Ехали мы минут пятнадцать, и трамвай удалялся от подобия цивилизации все дальше и дальше. Вокруг образовались подозрительные пустыри, заставленные гаражами или чем-то отдаленно их напоминающим. Улочки становились все более безлюдными, как и должно было быть в местах отсутствия жилой застройки. На горизонте вырисовывалось здание больницы, это было единственное обитаемое здание, но до него было слишком далеко.

– Больница – это удачно, – шепнул мне Васька. – Если с нами что случится, то кто-нибудь сразу же окажет помощь.

– Никто нам, кроме нас самих, не поможет, – заверила я его. – Не надейся. Смотри лучше за Суренычем.

Нам пришлось красться вдоль длинного деревянного забора, следуя по пятам за Суренычем. При этом он шел все же по дорожке, какой бы узенькой она ни была, а мы продирались сквозь кусты, которые в этом месте как назло необычайно разрослись. Наконец все втроем мы завернули за угол. Первым, естественно, Суреныч, немного погодя – мы с Васькой. За углом Суреныча не было…

– Куда он подевался? – испугалась я, бросаясь вперед.

Я успела изрядно пробежаться вдоль забора, прежде чем услышала Васькин крик.