За то, что бросил её – да, именно я, именно её и именно бросил. Как ни крути, как ни пытайся прикрыться словами – кончились чувства, не сошлись характерами, слишком разные интересы, но это именно так. Как ни думай, что она была с этим согласна, и ни на миг не пыталась меня удержать. И даже делала вид, что наш разрыв ей безразличен.

Вот ведь, чёрт, никогда я не чувствовал себя виноватым ни перед кем. Ни перед родителями, которых не видел больше десяти лет, ни перед тёткой, за то, что свалился на её голову. Это из-за меня она не вышла замуж и не родила детей. Сколько ей было в мой приезд? Тридцать четыре – тридцать пять? Самый сок для женщины. А тут великовозрастный оболтус, которого кормить, поить и одевать надо. Ни перед тренерами, которых покинул, когда понял, что профессиональный спорт не для меня. Ни перед другими девчонками, с которыми встречался, а потом бросал. Их, романов, в смысле, до Таши, у меня было превеликое множество.

А перед Ташей чувствовал.

Когда же я видел её последний раз? Две, три недели назад? Да, кажется, именно тогда. Но вот выглядела ли она тогда такой… Такой… Опустившейся, что ли? Безжизненной, словно монгольфьер, из которого выпустили весь подъёмный газ. Я не помнил.

Она сидела, поджав под себя босые ноги, скрючившись, словно Голлум, над своей прелестью, закрывшись от мира ноутбуком и творчеством Леры Линн. Я смотрел на Ташу и смотрел, поражённый её видом.

А композиция The Only Thing Worth Fighting For меж тем всё играла и играла, зацикленная по кругу.

Таша, увлечённо отстукивая по клавишам, ничего не видела вокруг. Не замечая ни запаха, витающего в воздухе, ни своего немытого тела, ни бардака, царящего в квартире, ни меня. Я прошёл на кухню. Вздохнул. Грязь на полу, крошки и огрызки на столе, ведро для мусора переполнено, грязная посуда до самого крана, в холодильнике пустота.

Я вернулся в комнату и, дождавшись, когда в очередной раз прозвучит грустное:

Разве мы не на поле для битвы,

Запертые в священной войне?

Твоя любовь под прицелом моим.

Единственное, ради чего стоит бороться,

Единственное, ради чего стоит бороться…9

Осторожно прикоснулся к плечу Таши:

Осторожно прикоснулся к плечу Таши:

– Привет.

Она вскинула испуганные глаза, быстро закрыла крышку ноутбука, и, стянув с ушей наушники, протянула:

– Фил, привет.

Таша обрадованно улыбнулась и встала, потянувшись ко мне. Я приобнял её, поразившись худобе: она и раньше была стройняшкой, но это была стройность свободной лани, а сейчас – болезненность находящегося в заточении зверя. Свободная майка совершенно не скрывала торчащих рёбер и начавшей обвисать груди.

– Таш, что с тобой?

– В смысле?

– Выглядишь неважно.

– Да? Устала просто. Работы… – она кивнула на прикрытый ноутбук, – много.

– Все консультируешь своих психов? – Хотел шутливо, вышло зло.

– Да. – От моего тона она замкнулась и села в кресло. – Я знаю, тебе это никогда не нравилось. – Она прижала колени к груди и обхватила их руками, словно отгораживаясь от меня. – Но это моя работа. И тебе сейчас, должно быть, безразлично, чем я занимаюсь.

Голос на грани слёз. Я беззвучно выругался.

– Извини. Не хотел тебя обидеть. Просто пошутил неудачно. – Я присел на корточки напротив неё.

– Мне никогда не нравились твои шутки.

Я кивнул соглашаясь. Я это знал, как и то, что её жутко бесило, когда я влезал в очередную историю.

Мы молчали, а из наушников лились, сочась тоскою, слова:

The only thing worth fighting for.

Change will come to those who have no fear,

But I'm not her; you never were

The kind who kept a rulebook near.

What I said was never what I meant.