– Вот, представьте: сигнал тревоги! Началась война. А вы все спите. Солдат должен подняться и одеться за 20 секунд! Это получится только у того, кто правильно и аккуратно сложил свои вещи перед сном. Иначе – какие из вас солдаты? Так голыми, в ночных рубахах и побежите, – втолковывала воспитательница.

Звучало очень доходчиво. С тех пор я одеваюсь быстро. Солдат – всегда солдат…

Самые неприятные вещи в саду: поход в туалет строем, хочешь – не хочешь, никому не интересно. Иди, садись на горшок, мальчики с девочками, стыдно, неудобно – это во внимание не принималось. Вы – маленькие, вам стесняться не положено. Ишь, чего удумали.

Еще противная штука – тихий час. Даже если спать не хочешь, лежи и молчи. Невыносимо.

И самое ужасное: ночной сон. В нашей детской спальне никогда не выключают свет совсем. Там горит синяя лампа. От этого все выглядит просто ужасным, как в страшнейшей сказке. С нами в спальне ночует нянечка. И когда она ночью подходит поправить одеяло, кажется, что она превратилась в Чудо-Юдо заморское.

Кроме того, в саду все время так или иначе тебе давали понять, что ты в чем-то виноват. Каждый день возникало несколько поводов, чтобы чувствовать себя виноватыми. Или не чувствовать, но слыть.

Нас с детства загоняли в вину, как в тюрьму. Виноватыми людьми – и маленькими, и большими – управлять легче. Виноватому – лишь бы спрятаться. Лишь бы его не трогали. И еще: виноватый любви не знает. Любви в широком смысле слова: к жизни, к другим людям, к делу, к себе. Вот это, пожалуй, и оказалось самой большой нашей проблемой какое-то время спустя. Но кто ж об этом думал…

А самое хорошее в саду: у меня появилась подружка. Лучшая во всем свете – Оля Бокова. Она черненькая, я – беленькая, мы дружно играем. Мы и живем на одном этаже в нашем доме номер два, катаемся на велосипедах, приходим друг к другу в гости. Мы всегда вместе. Это настоящая дружба.

Когда после первого моего детсадовского сезона нас вывезли на дачу, я поняла, что все плохое и хорошее познается в сравнении.

В Москве у нас шесть дней проходили в ожидании субботы. Уже пятница ощущалась как праздник. В субботу никаких занятий с нами не проводили – свобода! Играй как хочешь. Меня даже не заставляли есть ненавистный суп. Не хочешь – не надо.

Нам предстояли счастливые выходные: вечер субботы и целый воскресный день. Это два счастливых домашних дня хороши еще были и тем, что не надо было пить на ночь кефир с ватками. Кефир в детсад доставляли из детской специальной фабрики-кухни. Там делали молочные продукты особой чистоты и лучшего качества. Разливали их по бутылочкам. Вообще-то это были обычные бутылочки для младенцев – надень соску и готово, можно давать сосать эту полезную пищу хоть самому крошечному малышу.

Нам в детсад кефир привозили конечно же без сосок. Бутылочки просто затыкали ватками. Наши няни вынимали ватки из бутылочек и разливали нам по стаканам. Все хорошо. Я даже любила кефир. Но! Няньки спешили. Им было вообще наплевать на все. Они ватки из горлышек бутылок вынимали частично. И остервенело вытряхивали содержимое бутылок – скорей, скорей… И в стаканы попадали остатки ватных затычек. Это было ужасно, поверьте! Некоторых детей рвало. Я наловчилась выуживать ватку из своего стакана. Она, пропитавшаяся кефиром, выглядела как клок мокрых седых волос… Фуууу… Но выудить получалось не всегда… Отвратительное воспоминание.

Долгий детский день делился на радости и ужасы. Не знаю, чего было больше. Или ужасы помнятся дольше?

Как бы там ни было, в выходные мы оказывались дома. И переводили дух. На даче же нам предстояло проводить почти три летних месяца. Свидания с родителями разрешались, конечно. Но очень ненадолго. Час-полтора в воскресенье и все… Ты на долгий срок оказываешься полностью во власти чужих и равнодушных людей. И надо претерпевать.