Мужик валяется на земле, а я продолжаю обрушивать на него жестокие удары ногами, превращая в кровавое месиво. С каждой новой атакой на его заплывшее жиром тело из груди вырываются крики скопившейся за три года боли и отчаяния. Нас окружают прохожие, они что-то кричат, кто-то снимает нас на телефоны, а я продолжаю жестоко избивать ногами этого мужчину, пока сквозь толпу зевак не прорываются полицейские.

Один из них сбивает меня с ног и валит на тротуар лицом в асфальт. Я сильно бьюсь головой о твердую землю, но даже этот удар не приводит меня в чувство. Ярость остается невыплеснутой, и я сжимаю в кулаки заломленные за спину руки, чтобы не накинуться на полицейского.

— Вы арестованы. — Он прижимает меня к асфальту коленом. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на адвоката. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вам понятны ваши права, сэр?

Я смотрю на неподвижное бездыханное тело и растекшуюся под ним огромную кровавую лужу, а затем поднимаю глаза выше и встречаюсь взглядом с Ней. И в момент, когда на моих запястьях щелкают наручники, Она заливисто смеется.

2. Глава 1. Лучший день в жизни

За 3 года до событий пролога

«Сегодня определенно лучший день за 18 лет моей жизни!».

Вот, что я думаю, когда стою в своей комнате перед зеркалом и поправляю бабочку на белой рубашке. Снимаю со спинки стула черный пиджак и надеваю его.

Разве существует день счастливее школьного выпускного!?

Нет.

Окончание школы — это лучшее, что может случиться с человеком. Прощайте, 11 лет детства и тотального контроля со стороны родителей и престарелых учительниц-мегер.

Прощайте 11 лет одних и тех же осточертевших фраз:

«Звонок для учителя»

«Достаем двойные листочки»

«К доске идет...»

«А голову ты дома не забыл?».

Боже, наконец-то я больше никогда не буду это слышать!

Дверь моей комнаты резко распахивается и заходит мама.

— Леша, ну ты готов? — видит меня и резко осекается.

Складывает пальцы в замок и прижимает руки к груди. Через секунду на ее глазах выступают слезы.

— Сыночек, ну когда ты у меня так вырасти успел? — бросается меня обнимать.

Я аккуратно обнимаю родительницу в ответ.

— Мам, ну ты чего? — осторожно говорю. Вот только ее слез мне не хватало.

Мать отходит на шаг и продолжает умиленно на меня смотреть.

— Леша, еще совсем недавно ты пошел в первый класс! — родительница достает откуда-то из кармана платья белоснежный носовой платок и промокает глаза.

— Ну что? Готовы? — в комнату заглядывает отец.

— Максим! — мама тут же к нему поворачивается. — Ну когда он у нас так вырасти успел, а?

Я уже закатываю глаза. Отец, смеясь, подходит к нам и тоже меня обнимает.

— Давайте уже поедем? — тороплю предков, чтобы поскорее выбраться из этих обнимашек. — А то опоздаем.

— Да-да, конечно, — отец выпускает меня из рук и идет к выходу.

— Мам, — обращаюсь к родительнице. — Можно кое о чем тебя попросить?

— Конечно, сынок.

— Можешь, пожалуйста, не плакать, когда мне будут вручать аттестат?

Родительница сначала удивленно распахивает свои и без того огромные синие глаза, а потом обиженно поджимает губы.

— Мам, ну пожалуйста, — настойчиво прошу. — Ты можешь сдержать в себе этот порыв, когда я выйду на сцену?

— Хорошо, — обиженно соглашается.

Но я все равно ей не верю и, тяжело вздохнув, направляюсь на выход из комнаты. Нужно пережить тупую торжественную часть в школе, а потом нормально оторваться с друзьями.

Одноклассники — вот по кому я действительно буду скучать. За 11 лет у нас сложилась отличная компания. Что мы только не вытворяли за эти годы. Мне жаль расставаться с друзьями, но впереди меня ждет еще более интересная и веселая жизнь.