— Правда. На моем дне рождения в мае он глаз с тебя не сводил. А когда ты пошла танцевать с Сашей, он аж почернел от злости.

Я молчу, продолжая рассматривать куст розы в паре метров от нас.

— Слушай, Наташ, напиши ему первая.

— Что ему написать? — произношу слишком резко.

— Ну, он из-за тебя подрался. Спроси, как он себя чувствует.

— Он мне ответит «Нормально». Дальше что?

— А дальше еще что-нибудь придумаем.

Я задумчиво кусаю губу.

— Наташа, парень из-за тебя подрался! Это естественно, что ты проявляешь знак вежливости и спрашиваешь о его самочувствии. А вдруг у него из-за тебя произошло кровоизлияние в мозг, и он сейчас при смерти?

— Нет у него никакого кровоизлияния!

— Вот пускай он тебе об этом скажет, а не ты за него додумаешь! Напиши просто вежливое сообщение с вопросом о его здоровье.

Может, Настя и права… Достаю из кармана шорт телефон и, пока не успела передумать, быстро печатаю Леше смс.

12. Глава 11. Светский раут

НАТАША

«Спасибо за беспокойство, со мной все хорошо, тебе не следует переживать»

Приходит ответ от Леши почти в 12 ночи. Я уже и не надеялась. Он сидел онлайн и не отвечал на мое первое сообщение. По совету Насти я написала ему второе. Сначала Леша долго не открывал мессенджер, а потом зашел и снова не прочитал мои смс.

И вот сейчас больше, чем через 10 часов после того, как я ему написала, он-таки соизволил напечатать мне ответ.

Жгучая обида разливается по всему телу, а к глазам подступают слезы.

— Да пошел ты! — в сердцах швыряю телефон на кровать.

Чем он был так занят, что даже не открывал мои сообщения?

Силой заставляю себя унять слезы. Ладно, по фиг. Через два дня я улетаю в Париж подавать документы в Сорбонну. В любом случае, если подумать, то у нас с Лешей не может быть будущего. Он в конце августа уезжает в Америку, и мы будем в разных странах.

Алексей не спрашивает, как мои дела, я тоже больше ничего ему не пишу и спокойно собираю чемоданы в Париж, уже предвкушая встречу с местными друзьями. Я лечу вдвоем с мамой, папа остается дома.

На рейс «Москва-Париж» я захожу Наташей Кузнецовой, а выхожу Натали Готье. На паспортном контроле мы с мамой идем к окошкам для граждан Евросоюза, там я подаю чернокожему мужчине свое французское удостоверение личности. У меня двойное гражданство.

Когда мы выходим из аэропорта «Шарль-де-Голль», дедушкин водитель уже ждет нас. Пока едем, я жадно всматриваюсь в любимый Париж. На окраине он не очень красивый, впрочем, как и Москва. Но центр! Как же я люблю центр Парижа... Все эти здания кремового цвета с лепниной, широкие тротуары с деревьями. Тут все такое теплое и уютное. Не то что в серой Москве.

Автомобиль тормозит у пятиэтажного дома на Елисейских полях. Водитель помогает достать сумки и поднять их на наш этаж.

— Ну наконец-то! — дедушка с широкой улыбкой выходит нас встречать. Следом за ним появляется бабушка.

Они расцеловывают нас в щеки и ведут в гостиную, где уже накрыт обед.

Мой дедушка Пьер Готье — известный на всю Европу архитектор. Не сосчитать, сколько зданий он спроектировал. По его чертежам возводились аэропорты, университеты, деловые кварталы, отели… Да что он только ни строил.

Моя бабушка Мадлен Готье — светская львица. Без нее в Париже не обходится ни один раут. Когда я приезжаю в гости, она водит на них и меня, приговаривая, что мне пора искать подходящего жениха (я слышу это от нее лет с 14).

— Натали, — бабушка поправляет наманикюренной рукой свою пышную прическу без единого седого волоса, — послезавтра мы идем с тобой на день рождения французского Vogue.

Мама едва слышно цокает и качает головой.