Карине предложили кофе. Вылить бы эту бурду прямо в тот фикус, но нет. Женщина продолжала играть роль доброй феи, одаривая мужчин улыбками, которые те в жизни своей не видали.

А потом дверь открылась, и в кабинет вошла Елизавета.

Карина грациозно отставила чашку – так, будто пила чай с королевой из китайского фарфора, поднялась навстречу, сделав все, чтобы улыбка не выглядела натянутой.

- Лиза, милая, что же ты делаешь? Мы с отцом чуть с ума не сошли!

Эту фразу она произнесла на венгерском. Надо было до конца отыграть свою роль перед представителями закона и порядка.

Густые брови Елизаветы – два крыла чайки на остром девичьем личике без следов любого косметологического вмешательства – иронично взлетели вверх, на губах заиграла презрительная улыбка. Этот оскал какого-то черта считали милым все те, кто не знал мелкую дрянь достаточно хорошо.

- О, мама! Какое счастье, что ты пришла за мной! – на ломаном венгерском, подхватив спектакль, издевательски протянула Лиза. А затем, виновато взглянув на полицейских, перешла на русский. – Ты что тут забыла, тетя? Я, кажется, ясно сказала тебе в нашу последнюю встречу: катись кубарем и отвали от моего отца! Можешь не изображать добрую мачеху, я тебя насквозь вижу! Кого ты пытаешься обмануть?

Плевать этой сучке было на то, что многие из венгров понимают русский язык. Ей вообще было плевать на любые авторитеты. Только с Кириллом она была то ласкова и нежна, то безжалостна в силу обиды на потерянные годы. При этом же – ясен пень – умудрялась ненавидеть обоих! И Карину, и своего отца.

- Лиза, милая, смени тон, - девчонка едва не отпрянула, когда Карина подошла и попыталась взять ее за руки. – У отца в последнее время часто болит сердце. Ты подумала, что бы было, если бы он узнал о твоих вылазках в горы? Без страховок, без инструкторов, без…

- Ой, может хватит строить из себя заботливую женушку, Каро? Еще надо разобраться, почему у него начало сдавать сердце. Может, после моего появления ты выносишь ему мозги? Точно, я, наверное, сама повезу его в клинику и попрошу выяснить, что же происходит между вами.

- Закрой рот, - прошептала Карина, ощутив, что контроль ускользает от ее рассудка, и буквально впилась острыми ногтями в запястье падчерицы. – Не смей позорить фамилию Широковых своим поведением! Ты не босячка, которая может себе позволить лазить в горы с мадьярами и непонятно чем там заниматься, помимо попытки суицида. Твой отец – не последний человек в городе, и ты понятия не имеешь, чего ему стоило добиться этих высот в чужой стране, буквально с нуля…

- О, поверь, я скоро об этом узнаю. Когда папа начнет вводить меня в бизнес – вот тогда и узнаю. А по поводу того, с кем я и чем в горах занимаюсь. Не суди по себе, Каро. Я занимаюсь экстремальным альпинизмом, а не тем, чем ты до встречи с моим папой у себя в ПГТ.

- Да ты… Да как ты смеешь?

- Интернет помнит все, а скрины не горят, - невинно хлопнула длинными черными ресницами Лиза. – Да я все о тебе узнала в тот же день, когда приехала к отцу. Помнишь, когда ты не хотела пускать меня на порог и сказала охране отвести меня в подсобку и отыметь в рот. Хорошо, что этот шкаф оказался умнее и не послушал тебя.

У Карины на миг даже зрение пропало. Возмутительно – эта девчонка разбивала ее защиту в щепки. Нет уж, не может быть и речи, чтобы пойти на мировую.

Только смерть. Это единственный способ избавиться от проницательной и коварной падчерицы.

- Все, Лиза. Ты до конца жизни будешь вспоминать мне мою ошибку? Тогда в городе орудовала банда грабителей, я всего лишь подстраховалась. А по поводу твоих игр… Я правда очень сильно за тебя испугалась. Я живу тут дольше, чем ты. Да, Карпаты не такие высокие, но знаешь, какова статистика сорвавшихся альпинистов? И заметь, даже тех, кто совершает восхождение в специально предназначенных для этого парках. Лезть в горы там, где нет для этого условий…