– Они спиртовые. Так что стол чистый, – довольно кивнула она и скосила взгляд чуть в сторону. – Привет. А ты чья? – спросила она, улыбаясь, у маленькой эвеночки, которая застенчиво переминалась с ноги на ногу в шаге от нас.

Я зажмурился. Посчитал про себя до десяти. А когда открыл глаза – девочка уже убежала к сидящему во втором ряду старику. Черт… А ведь я хорошо его знал! Эрел был одним из самых уважаемых в этих местах оленеводов. Интересно, что он забыл так далеко от дома?

– Внимание! К сведению пассажиров рейса четыреста двадцать девять, летящих по маршруту Сургут-Салим… Вылет задерживается из-за погодных условий. Ожидаемое время вылета четыре сорок пять…

– Вот же черт! – выругалась Майя.

– Возможно, нам стоит выпить что-то крепче, чем кофе.

– Выходит, два часа сидеть? – совсем скисла она.

– Это в лучшем случае.

– Что значит – в лучшем?

– Непогода может затянуться на неопределённый срок, – пробормотал я, разворачивая свой сэндвич. – На севере – это обычное дело.

– Да чтоб его все! Что это может быть? Гроза?

– Или снежная буря.

– Вы шутите? Июнь на дворе.

– Да какие уж тут шутки? Говорю же – вам там не место. Как вообще вас туда занесло?

– Как и всех. У меня вахта.

Я закашлялся. Вытер слезы. И потрясенно уставился на Майю:

– Вахта? У вас? И кем же вы устроились?

– Поваром. Да что вы на меня смотрите, как на восьмое чудо света? На ваших вахтах, что… не бывает женщин-поваров?!

– Отчего же… Бывают. Только…

– Только… – начиная раздражаться, сощурилась Майя.

– Только они не выглядят, как вы… – я растерянно провел по волосам. – Черт! Вы хотя бы представляете, куда вляпались?!

– Знаете что? Мне осточертело, что вы разговариваете со мной, как с умственно отсталой!

Майя вскочила, потянулась к чемодану, но я ее остановил. Накрыл её руку своей и жестко заметил:

– Вы злитесь только потому, что понятия не имеете, как все обстоит на самом деле!

– И как же?

– Куча мужиков. Неделями не видящих женщин. Злых… Голодных мужиков. И ты вся такая… – резко перешел на «ты», вновь пройдясь взглядом по злосчастному костюмчику, прежде чем утонуть на дне её широко распахнутых глаз. – Ты же для них… как кость для голодной собаки.

Я моргнул, но красный туман перед глазами и не думал рассеиваться. Нет, вахтовики – обычно порядочные люди. Других север просто пережевывает и выплевывает на обочину жизни, но… Стоило мне представить, как на неё будут облизываться десятки изголодавшихся по бабе мужиков, у меня все внутри начинало скручиваться от дикой какой-то неконтролируемой ревности.

– Я отойду. Мне нужно…

Майя ушла, а я выругался, глядя ей вслед. Я не преследовал цели напугать её. Но, какого лешего? Все, что я сказал, было правдой! Ну, какое же дерьмо! Только этого мне и не хватало. И так ведь проблем – выше крыши. Когда столько мужиков денно и нощно вынуждены сосуществовать в замкнутом, тесном, несмотря на просторы Сибири, пространстве, худшее, что может быть – появление бабы, за внимание которой они непременно станут бороться. А я над этими самыми мужиками начальник и гребаный командир! Мне им пример подавать, а как? Если меня самого скручивало от одного только ее вида, запаха… Меня в баранку скручивало… Я её пятнадцать лет ждал!

На стол передо мной опустилась бутылка коньяка с двумя стаканчиками, надетыми на горлышко, и блюдце с лимоном.

– Не знаю, как вы, а я хочу выпить, – заявила Майя. – Это лучшее из того, что я смогла найти.

Ну, нужно – и нужно. Что уж. Я скрутил пробку, понюхал горлышко и, убедившись, что коньяк и впрямь более-менее, разлил по пластиковым стаканчикам.

– Пьянка – зло.

– Еще какое. Употребление алкоголя вредит вашему здоровью, – повторила услышанный где-то слоган Майя. – Ну, за Салим… – добавила она, тайком огляделась по сторонам и махом опрокинула в себя содержимое стакана. – Иисусе.