Да уж, повариха Нина любит «приправить» процесс готовки крепким словцом, у нее все помощницы через неделю работы разучиваются краснеть.

   - Никогда не повторяй таких слов, поняла? – предупредила я девочку. – А то влетит от мамы твоей нам всем! Поняла?

   - Ага. Но ш тобой-то мошно.

   - Ах ты, плутовка! – я повалила ее на кровать и начала щекотать. – Племяшка-ругашка! Задавашка! Симпотяшка!

   Счастливая малышка залилась смехом.

   - Все, ты не дала тетке своей помереть с голоду, теперь ступай спать, - я проводила девочку до двери, выглянула в коридор, чтобы убедиться, что никто не заметит, и чмокнула ее в лобик. – Сладких снов тебе!

   - И тебе, Шильви! – Дженни на цыпочках прокралась в свою спальню.

   Я помахала ей и вновь залезла под одеяло. Сон тут же набросился на меня, словно только и ждал, когда ведьма упадет в его объятия. Последним, что промелькнуло перед глазами, прежде, чем разум утонул в путаных сновидениях, была ухмылка этого наглого оборотня. Как его звали? Кажется, Себастьян. Да, точно.

   - Себастьян… - прошептала я и, улыбнувшись, уснула. 

5. Глава 4 Смех

СЕБАСТЬЯН

   Эта юная ведьмочка меня здорово повеселила сегодня. Я учуял их – целый табун длинноногих крошек, когда они еще только подходили к озеру. Крались по берегу, пытаясь спрятаться за кустами. Как будто можно обмануть нюх и слух оборотня! 

   А у сладких девственниц вообще нет шансов пройти мимо незамеченными. Скольких уж уломал, не счесть! Ни один из наших больше не может похвастаться подобным. Потому и завидуют по-черному. Да и плевать, пусть от зависти воют на луну, мне-то что!

   Глядя на озеро, которое манило к себе, я медленно разделся, показав себя во всей красе. Мне стесняться нечего! У моей матушки сыночек удался - и ладный, и складный, да и язык подвешен, как надо, во всех смыслах. 

   Высокий, плечи широкие, таз узкий, на задницу крепкую все бабенки облизываются, когда видят, как я по улице вразвалочку иду. Другим парням только скрипеть зубами от злости и остается.

   Глаза еще красивые, не карие или серые, как у большинства моего вида, а желтые, как мед дикий. И ресницы такие, что даже девчонки завидуют. Волосы вот только непонятного, мышиного какого-то цвета, невразумительные. Мать говорит, в папку. 

   Я его не видал ни разу. По крайней мере, в сознательном возрасте. Он ушел однажды со стаей на охоту, они в волчьем обличии загнали кабаниху, уж рвать начали, но ей на подмогу секач примчался. 

   А они бешеными становятся, как кровь своих учуют. Троих он затоптал, двух пырнуть клыками успел, прежде чем остальные завалили гада. У батьки моего раны слишком серьезные оказались, все кишки наружу вепрь ему выпустил. Когда до поселения мужики донесли, чтобы ведьма подлатала, он уж мертвым был. 

   Мать с тех пор ни одного оборотня больше к дому не привечала. Хотя могла бы, красивая она у меня, статная, при ней все, да еще и личная служанка самой Маат. Почти с самого сотворения ведьмами нашего вида Верховная ведьма ее при себе держит. Даже второго ребенка родить позволила, а этой чести никто ранее не удостаивался. 

   Обычно паре оборотней дозволяется только раз стать родителями, да и то совсем не часто. Ведь каждый такой малыш стоит ковену очень дорого, он отнимает часть сил их рода, или как-то так, особо в этом не разумею. 

   Знаю только, что ведьмам проще взять волка – молодого и сильного, провести обряд и превратить в оборотня – таких называют Сотворенными. А рожденные оборотнями дети, которых именуют Чистокровными, высасывают ведьмовскую силу, чего те уж очень не любят.