– Ты куда? – разочарованно протянула она, приподнявшись на локте.

– Госпожа Лавия, у меня работы невпроворот, – тут же отступил к двери, на случай, если она опять вскочит с постели. – Приходится делать не только приятное, но и необходимое.

– Когда мы наедине, можешь звать просто по имени, – милостиво разрешила женщина, и я мысленно выругался – так и есть, она не намерена оставлять меня в покое.

   Ладно, сейчас главное – сбежать, а уж с последствиями будем разбираться потом. Я выскользнул за скрипучую дверь и сморщил нос – весь провонял розами и ванилью, готов, как свиньи, что попадались сегодня по дороге, в любой грязи вываляться, лишь бы избавиться от этого запаха!

   Впрочем, в грязи меня уже вываляли – на шелковых простынях, только что. Но расскажешь кому, посмеются, не поймут, еще и упрекнут, что обнаглел. Впрочем, не привыкать, всегда все держу в себе, не знакомя мир с истинным Себастьяном. Да и не рвется никто особо узнавать меня настоящего. Я реальный никому не интересен.

СИЛЬВИЯ

– Куда ты, дочка? – окликнула мама, когда я уже направилась к двери.

– К озеру, – ответила, обернувшись и посмотрев на нее. – А что? Ты хотела дать мне какое-то поручение? Тогда могу сходить позже.

– Нет, милая, иди. Отдыхай пока.

– Хорошо. Но как понадоблюсь, зови.

– Скоро позову, – она улыбнулась.

   Почему у мамы такая грустная улыбка? Может, все-таки лучше остаться? Сделала шаг к ней, но та замахала руками, приговаривая:

– Иди, Сильвия, иди.

   Вышла на крылечко и обо всем забыла. Такой денек прекрасный сегодня! Тепло, птички поют, небо высоченное сияет голубизной, будто кто-то как следует отдраил его от той хмари цвета голубиного крыла, что вчера сыпала зловредным дождиком до вечера, не давая хозяйкам просушить белье.

   А солнышко тем временем прикорнуло подремать в облаке – пушистом, как крепко сбитые яичные белки под умелыми руками нашей поварихи Нины. Потому тепленько, но зноя нет, духота не стоит в воздухе, вынуждая каждую живую душу искать спасительный тенек, где можно сидеть, тяжело дыша и жалуясь на погоду.

   Я зашагала к озеру, слушая стрекот кузнечиков. А вот и голубая гладь, посеребренная мелкими чешуйками от доброго, мягкого ветерка. Расположилась на травке у самой воды, жалея только об одном, что Дженни с собой не взяла.

   Но малышка с недавних пор взялась за новорожденными козлятами присматривать, и отнеслась ответственно, ее теперь от этих малышей не оторвать. Все бы ничего, только Лавия постоянно ворчит, что дочка пропахла навозом. А на самом деле девочка пахнет сеном и кипяченым молоком с пенкой, которым поит своих козляток.

   Что ж, я и одна скучать не стану. Подставила лицо рассеянным солнечным лучам, глянула по сторонам и оголила ноги. Совсем скоро зачастят дожди, начнет подползать холод, надо пользоваться такими изумительными деньками!

СИЛЬВИЯ

   Время потекло вокруг, неспешное и невозвратное. Почему-то вдруг подумалось, что все это, вокруг – такое привычное и прекрасное, не вечно. Как говорит мама, все течет и изменяется. Когда-то и мы уйдем в вечность, и поселения нашего не будет. А что придет взамен? Я приставила ладонь козырьком ко лбу, пытаясь разглядеть, что мелькает в воздухе над озером.

   Огромные дома из камня, высокие, будто десяток наших один на другой поставили. Да куда там, несколько десятков! По широким дорогам коробки разноцветные бегают, на колесах, как у телег наших. И все сияет, переливается!

   Моргнула, исчезло. Что это было? Сердечко забилось часто, как у перепуганной зверушки. Неужели… видение? Ведь никогда раньше ничего подобного! Да и с чего бы, я уж привыкла, что магия младшую дочь Маат не особо жалует, все это знают, не секрет.