Привязавши к херу гири!
Нам, насельникам дурдома,
Есть предел для комбинаций,
Мы, ваще, везде как дома,
И срываем гром оваций!
Внуки тоже краснопузы,
Или, бело-либеральны.
Гаолян, сидят хунхузы,
Все дела их аморальны!
Делом заняты ребяты,
Удобренья производят!
И они не виноваты,
Что других собой изводят!
Чё то пахнет не зер гудно,
Не ол райтно, не тре бьен!
Вот сидят и тужат нудно.
И доколе, и комбьен?
Эх, когда б я был Мудищев,
С интеллектом как Поприщев,
С нанотехникой Чубайся,
Не живи, а улыбайся!
А теперь закрыты хмари,
Я сижу в сплошном угаре,
Расхватали Русь кусками.
И зачем мне быть с мозгами?
Танцы в Быково. Оттепель!
Случайно встретились с тобою мы на танцах,
Танго играли, про трали-вали!
Возник средь нас один из маленьких романцев,
Они бывали, и жить давали!
Какие танцы в те поры и без стакана?
Такая мода, на танцы – спьяна!
И прихвати чего с собою, вдруг сгодится,
Что б утвердится и заводится!
Пиджак кургузый был с родной моей «Трёхгорки»,
Не очень новый, но не хреновый,
А сапоги из хрома – не опорки,
Ручною сборки, не хер сосновый!
Брючата ткани прозываемой шерстянкой,
Над прохорями, в торгах царями.
«Метро», по стольнику за метр один погонный,
Продал мне фраер, весь самогонный.
А я в обмен ему рыжья на килограммы,
Ох, будут драмы у ихой мамы!
Коль понесёт в «Торгсин», тотчас его повяжут,
В сроках замажут, судьёй уважут!
Мы с дамой этой прошвырнулися кустами,
Что делать взрослым, мы знали сами!
И разбежались с электрички мы в полночи,
Там понедельник, что день рабочий!
Пройдёт неделя, я опять туда смотаюсь,
Из диспансера, где обретаюсь!
Я биксу бановую ту урою,
До геморою, до геморою!
Дед и бабка
Сидя на завалинке,
Дед мастрячил валенки.
Снизу кожу подводил,
Что б сухой зимой ходил!
Рядом бабушка, жена,
Злая, чисто сатана.
Разбуровилась, орёт,
Хоть, по сути, и не врёт!
Говорит, стрючок, мол, старый,
Завязал бы шаровары,
Бабка Нюся, сеновал!
Кто из вас кому давал?
Нюська в осень понесла,
С нею вместе с пол села.
Всех ты, рожа, укатал,
Сто в обед – не перестал!
А соседская свинья,
То особая статья,
Среди прочих поросят
Трое есть, с тобой личат!
Всё, границы перешла.
Три деревни, два села!
Рассердился дед на бабу, хвать по пузу кулаком,
А оттуда самовары покатились кувырком!
Вот за ними самолёты, прямо с пуза в небеса,
Регулярные полёты, лоукостер, чудеса!
Прямо в бой пошли танкисты, зазвенели трубачи,
Мойдодыры, все речисты, может даже, трепачи!
А потом из неба в челюсть ангел вдарил огневой,
И случилася тут драма, дед расстался с головой!
Что такое, злая шутка?
Аж, глаза задёргал тик,
Надо ж, выдалась минутка,
Придремал себе на миг!
Бабка рядом задремала,
Жучка спит и кот храпит,
Времечка прошло не мало,
Глядь, коза пред ним сопит!
Приголубила рогами,
Вот же гада, – вздрогнул дед.
Хорошо что не ногами,
Не увидеть мне обед!
Происки нечистого
Я осталась на бобах,
Просто вдребезги «Майбах»,
И столбу пришла хана,
Видно, в деле Сатана.
Там и было-то всего
С сотню миль на одного,
Может боле, но, чуть-чуть,
Не такая уж и жуть!
Утро, клуб, а мне домой,
Выезжала я кормой.
На стоянке тьма машин,
Надо всем, визжанье шин!
Нужно мне на разворот,
Я воды набрала в рот!
Никого не матерю,
И любуюсь на зарю!
А машины мельтешат,
Разъезжаться не спешат,
Даванула по газам,
И по прочим тормозам!
«Майбах» даже хрюкать стал,
Застонал его металл,
Закружился, и к столбу,
Ну а столб его по лбу!
А потом и по задам,
Столб резов не по годам,
Искрутился как удав,
Естество своё поправ!
«Майбах» только лишь под пресс,
Доктор крутит, тёмный лес!
Сколько я тут пролежу,
Собирая слёз маржу?
Яхонтовый наш!
Я годами слишком мал,
Что б ловить девятый вал!
Двадцать-это же не срок, —
Что б спускать судьбы курок!