Он отчётливо понимал, что в его жизни есть место только той одной, которая сейчас не вместе с ним. И причина этому он сам. Ведь именно он тогда не смог, глядя в ее глаза, сказать "оставайся, я всё смогу". Хоть и были вроде на это причины. Тогда он думал, что она ему не по зубам. Да, и что говорить, она по сей день не просто хороша, она ломает судьбы. Но он не смог.

Олеся продолжала извергать романтические мечты вслух, а он, как обычно, молчал. Пуская густые кольца в потолок. Смотря как они растворяются в облаке его мечт и желаний.

–Уже можно?

–Помолчи, будь хорошей девочкой.

–О.... Она только и могла отдаться этому искушению неизвестностью и, прикрыв глаза, просто отключила свое сознание.

Мик продолжал очень аккуратно и методично обматывать верёвку вокруг её таких идеальных запястий. Он уже не видел её обычного бешеного и страстного взгляда, потому что глаза её были прикрыты повязкой. Он чувствовал, как учащается её пульс, как грудь от каждого выдоха как будто вжимается в тело и на грани с отчаянием и возбуждением просит уже нанести этот сокрушительный удар.

Она была готова. Он оглядел ее. Да, она абсолютно не его типаж. Но, чёрт возьми, он до мельчайших подробностей помнил историю их знакомства и понимал с каждым днём, что шансов этому не случиться не было. Сегодня он не мог придумать, как можно быть с другой.

Покончив с веревкой, он на мгновение отошёл в сторону. Привычным, уже даже незаметным для него самого, движением он достал сигарету и закурил. Каждая их встреча была катастрофической болью расставания и ни с чем несравнимым удовольствием любви друг друга.

Он аккуратно провел рукой по ее шее, груди, животу, плавно, но уверенно спускаясь к бёдрам. Ему нравилось, как она реагирует на его прикосновения. Она начинала слегка вздрагивать и извиваться. Иногда, не сдерживаясь, просила уже хоть что-то с ней сделать. У них не получалось не изводить друг друга собой же. Они оба любили играть. И хотели бесконечно друг друга.

Примерно год назад она сказала, что их встречи перешли черту и стали отдавать ароматом зависимости, чувств. В их ситуации это было запретным, поэтому сегодняшний визит – последний.

Он вспомнил это, посмотрел в зеркало, поправил прядь своих золотых волос и со взглядом хищника отправился продолжить то, что начал.

Или завершить то, о чем она молчала.

–А что тебя заставляет делать это вновь?

–Как мне надоели эти дурацкие вопросы! И то, что вы каждый мой приход считаете себя умнее меня. Какого хрена вы решили, что можете разобраться в том, с чем я живу уже несколько лет?!

–Я понимаю твой гнев, дорогая. Ты можешь не отвечать. Если хочешь, мы даже можем просто посидеть и сыграть, например, в карты, как ты любишь.

–Да, пошел ты.

Она приходила к профессору каждую неделю. Нет, ее никто не заставлял, она не состояла на учёте, она не совершила преступления.

Она просто имела зависимость. Зависимость, с которой справиться сама была уже не в силах. Его ей посоветовала подруга. В тот момент, когда застала ее одну в абсолютно разрушенной квартире, стоящую посередине гостиной и казалось даже не дышащую.

Первые встречи Луиза даже не могла говорить – сначала она сидела и смотрела в окно, а потом ревела. После имела несвойственную ей неосторожность рассказать профессору всё. Она шептала, орала, ходила по кабинету из стороны в сторону, словно загнанный зверёк. Она была беззащитна.

А он доволен тем, что уже помог ей. Помог рассказать самой себе ту правду, которую она так долго от себя скрывала.

Но вот проблема – она ещё не умела жить с этой правдой. От этого становилось ещё больнее.