– Макс, хоть я и ответственно подхожу к любому делу, которым занимаюсь, но не готов смотреть несколько месяцев шоу: «Из жизни пассажиров». Я модифицировал свой алгоритм распознавания и анализа поведения. Успешно протестировал его. Дальше мне стало скучно, уж прости.

– О чём я тебе и говорю. Пусть рутиной занимаются те, кому она доставляет удовольствие, – улыбнулся оперативник.

– Разумеется, я принёс материал. Он на внешнем носителе в моей куртке в коридоре.

– Хорошо.

Осведомитель встал, подошёл к окну, за которым простирались каменные джунгли одного из самых технологичных городов мира. Деловые и жилые небоскрёбы скрывались за облаками. Часть строений переливалась отражениями светлого дня в силовых полях окон. Несколько оживлённых уровней воздушных дорог символизировали деловую атмосферу, царящую в столице Либерии. Тит провёл пальцем вдоль края окна и махнул рукой у сенсорного крохотного датчика. Силовое поле тут же изменилось, превратившись в мелкую сетку. Свежий ветерок потянулся в комнату. Тит шумно втянул носом сухой воздух и улыбнулся. Большую часть времени он проводит на борту корабля и не успевает насладиться ни натуральной атмосферой, ни планетарными красотами.

– Надеюсь, мы найдём их следы даже через столько времени, – прервал оперативник созерцания осведомителя.

Тот повернулся не сразу и сказал:

– Я понимаю твоё негодование. Но раньше не мог сообщить. Только вернулся на Либерию. А передавать это через коллег, сам понимаешь…

Макс приподнял брови, показывая своё удивление. Тит не из тех, кто любит оправдываться, потому никак не стал реагировать на мимику собеседника и продолжил.

– Через несколько дней после нашей последней встречи я отправился в свой стандартный рейс на Ювенту. Как ты знаешь, я работаю с роботами, андроидами и прочими бездушными тварями; слежу за стабильностью работы электроники. Забавно, но другой робот не всегда способен распознать проблему своего собрата и устранить её. Я знаю, что их интеллект искусственно притупляют, но всё равно каждый раз изумляюсь. Разумеется, постоянно провожу тестирование программного обеспечения и проверяю его на наличие багов. Хожу около границ дозволенного, если так можно выразиться, проверяя пределы возможностей механических существ. Если обнаруживаю их уязвимость, самостоятельно её устраняю, если на то хватает знаний. Короче, ни у кого никогда не возникает никаких предубеждений, если я вмешиваюсь в программный процесс любой машины. И пока я искал связи с твоими подозреваемыми, поставил дополнительное оповещение на распознавание лиц, похожие сценарии, эмоции и так далее. Системы слежения, к которым у меня есть непосредственный и полный доступ, фиксируют всё происходящее круглые сутки.

– Похожие сценарии? – не понял Макс.

– Ну, да. Их же было трое. И мне надо было понять, существуют ли похожие сценарии их поведения, общие контакты, совпадают ли эмоции при общении с другими пассажирами или персоналом.

– Ты же сказал, что не обнаружил ничего примечательного, – с подозрением произнёс оперативник.

– А речь и не о них, – Тит вернулся в кресло

Макс не стал его прерывать.

– В результате я увидел любопытных пассажиров. Вернее, типов пассажиров. Заданный мной алгоритм распознавания закономерностей в типах, эмоциональном фоне и поведении выявил, что периодически на борту оказываются немногочисленные группы граждан Либерии с безнадёжно низкими рейтингами. Людей в возрасте – будучи только на первом круге органики – инвалидов, непримиримых анархистов, если их можно так назвать, мелких правонарушителей. Все они всегда были в сопровождении типичного представителя нашей могучей службы безопасности. Я долго не мог понять, какова ценность этих бедолаг. Изгои, без особого имущества, связей, секретов. Иными словами, абсолютно бесполезные с точки зрения привлечения к сотрудничеству или материального обогащения. Можно было бы предположить, что они летели на Ювенту, чтобы очиститься от рейтингов и начать новую жизнь хоть там, хоть на любой другой планете. Но зачем это нужно нашей СБ?