Поздним летним вечером Константин Пашков возвращался домой из Института космических исследований при РАН. После начала работы над первым в современной истории России полётом научно-исследовательского аппарата на Венеру все сотрудники, в том числе и Пашков, задерживались допоздна на работе, чтобы запустить проект раньше. Ему было менее 30 лет, а он уже считался одним из лучших планетологов.

Через двадцать минут, введя в полумраке сна код от замка, Константин отворил тяжёлую дверь подъезда.

Теперь он уже отмыкал замок в квартиру, а затем – уже лежал в уютной кровати, сладко засыпая…

Ему снилось детство селе под Нижним Новгородом.

Приятным летним вечером он выдвинулся в путь к самому высокому холму в округе, прихватив недавно подаренный отцом телескоп.

Мальчику представлялось, как новостные издания рвались сообщить о важнейшем открытии совершённым известным учёным-планетологом Константином Пашковым.

Телескоп успешно установлен. Взглянув в окуляр, Костя начал наводить объектив на Венеру.

Через секунду глаз мальчика, смотрящий в телескоп, оказался ослеплён неожиданной яркой вспышкой белого цвета. Как-будто кто-то направил самый сильный прожектор прямо в объектив юного звездочёта. Неожиданное происшествие практически сбило с ног мальчишку, и он полетел, унося за собой дорогой телескоп. Как только трёхногая конструкция оказалась на Косте, он начал неистово тереть ослеплённый глаз. У мальчика сложилось странное впечатление, что ему удалось с головой окунуться в бездонный колодец внеземного свечения, и, притом, только ему.

Константин решил разобраться в происшедшем: он в спешке начал повторную установку своего телескопа.

Когда всё было готово, мальчик взглянул в окуляр и обомлел: пред ним предстала тонкая, освещённая светом многочисленных звёзд паутинка. Неужто дорогой родительский подарок испорчен?!

Разобрав объектив, мальчик держал в руке самую большую линзу. Просветив её снизу, он увидел причудливый рисунок, напоминающий схему метрополитена. Не было сомнений, что стекло испорчено.

Не помня себя от горя, Костя собрал свою экспедицию и зашагал в сторону дома, попутно размышляя как раздобыть новую линзу…

Вернулся мальчик домой к десяти вечера. Дома всё было по-прежнему, поэтому Костя решил не сообщать пока родителям о своём злоключении. Он заварил себе чай и уселся один за столом перед телевизором.

Там вещал один из региональных каналов, показывавший очередной краеведческий документальный фильм. Выпуск был посвящён недавно найденной сети неизвестных каменоломен вблизи его села. Когда на экране появилась предполагаемая карта галерей шахт, по спине и рукам Пашкова пробежал холод. Не было сомнений: на линзе царапины образовали точную копию увиденной Костей схемы.

Значит ли это, что кто-то ожидает встречи с ним? Кто-то высокоразвитый, неизвестный с простым сельским парнишкой?..

Константин отпросился в отпуск – начальство было не против.

Поезд уже подъезжал к перрону, а события сна всё не покидали головы.

Сна ли? – как эхо в его подсознании раздался вопрос, когда поезд неожиданным гудком пробудил его от размышлений.

Все четыре часа поездки взгляд Пашкова был устремлён в окно. Казалось, что в быстро меняющемся пейзаже он пытался найти локации из странного сновидения, приснившегося перед отпуском.

Родные не знали о его прибытии, да и зачем было смущать их спокойную жизнь известием о предстоящей поездке, цели которой были не до конца известны и самому Константину.

Выйдя на сельской станции, Пашков последовал домой. Односельчане уже увидели его и тут же сообщили об этом его родным. Дома Константина встретили родители с братом и племянником, а стол уже был накрыт. Далее были долгие разговоры о жизни в селе и столице.