– Не гони, борзых, майор, – дружеским тоном начал особист и продолжил тем же тоном, но с оттенком убеждения, которому учили в канторе и в котором он был специалист. – Капитан не отморозок. К тому же, можно обойтись и собственными силами…. Слушай меня. Зачем вам лишние проверки, а? Специалисты и в стоге сена откопают боевые головки, а ты хочешь впустить их к нам. Да, ни одного… клочка, без внимания не оставят. Дай повод, полетит голова, и не только командира, но и твоя…. Ты этого хочешь?

– Нет, конечно. Да и никто не хочет…

– Значит, слушай сюда… В полку служит его однополчанин. Они как братья, как патроны в одной обойме – всегда чувствуют плечо поддержки друг друга и когда надо, плачем к плечу полетят к цели, я тебя уверяю, – особист говорил, а сам набирал телефон:

– Так! Тихо! – закрыв на мгновение микрофон, предупредил особист, майора, когда после длинных гудков, ответили: – Здравия желаю. Капитан Смирнов. Позовите к телефону подполковника Ледовского… Да, да… Срочно… Жду. Где? Дайте пожалуйста, номер. Ага. Минуточку… Пишу.

Через несколько попыток, он все-таки дозвонился до Ледовского и, обрисовав подробно ситуацию, удовлетворенно откинулся на стуле:

– Дело сделано. Через полчаса полкан, будет на месте.

* * *

Бойчишин вскинул пистолет, когда открылась дверь, а в проходе появилась, чья-то фигура. В глазах двоилась, и он не мог различить кто в коридоре.

– Пристрелю… Душара…

– А не поймаешь ли пулю в ответ?

Веселые интонации, знакомого голоса – голоса – которым он дорожил и всегда был рад его слышать. Этот голос – не раз поддерживал его в трудные времена, вселял надежду и помогал выжить. Никакой холодный душ, не смог бы так привести в чувства как сделали простые, но произнесенные с глубиной уважения слова друга. В глазах появились искры разума и, широко улыбаясь, он ответил:

– Ну, ты… Ты можешь.

– Могу. Еще как могу. Ты знаешь… брат! Один сидишь?! А я что Насрано? Мог бы мне позвонить. Товарищ называется…. «Давно не собирались», – говоря, Ледовский развалился на соседнем кресле. – Пистолетом кончай махать. Давай сюда… Да давай уже, в сейф уберу… попозже, а ща наливай, зря, что ли трясся по твоему бездорожью. Посидим, товарищей вспомним…, а что нам еще нужно.

– Ща, организую. Ща, что ни будь, на стол сооружу.

– Да сиди уже, я сам посмотрю, что у тебя в холодильнике, а пока, дай выпить. Ну а ты, брат, пропускаешь. Пропускаешь, пропускаешь. Без возражений. Мне тебя догнать еще, нужно… Ну! За тебя!

– За нас… Только за нас. Как я рад тебя видеть… Ты не представляешь. Только ты меня понимаешь… а эти…, – он махнул рукой. – А эти пусть идут лесом… Гори все огнем. Как меня, это все задолбало… Ты понимаешь меня? Задолбало… Сердце ноет, спать не могу… Куда мы пришли… Финиш. Амба…

– Пусть идут. За нас так за нас, – подполковник выдохнул и залпом опрокинул граненый стакан…

* * *

Дружба творит чудеса, созидает прекрасное, возвышает приниженное, дает глоток свежего воздуха в душных жизненных трущобах. Дружба – это любовь, но в отличие от нее в ней нет одного шага до ненависти. В отличие от любви, дружба не может быть безответной. Односторонней дружбы не бывает, это все что, угодно: преклонение, пресмыкание… но не дружба. Родителей не выбирают, так и настоящий друг, входит в нашу жизнь неожиданно и навсегда, до самой смерти согревая воспоминаниями и встречами, душевной поддержкой и верностью.

У Бойчишена был такой друг, проверенный песком Кандагара, скрепленный кровью потерь и освещенный радостью побед – Вячеслав Ледовский. Только он мог выдернуть его из передряг, без последствий, играючи и с легким юмором.