– Кто звонил? – с подозрением осведомилась бабушка.

– Ммм? – повела глазами Лара. – Аркадий Петрович. Помнишь, я тебе рассказывала, из посольства… Его отправляют торгпредом в Польшу, представляешь?

– Туда ему и дорога! – отрезала Валентина Васильевна и принялась убирать со стола.

Позже, когда Алешка ушел в школу, а мать убежала наконец в очередную контору, куда ей удалось пристроиться секретаршей, заскочила Марианна. На ней было модное кожаное пальто, а каштановые волосы взбиты кудрявой копной, «под Пугачеву». Она стрельнула золотисто-карими глазами по сторонам и заявила:

– Я на минутку, попрощаться.

– Что прогуливаешь? – усмехнулся Леня.

– Уголовное право, – отмахнулась она и запрыгала на одной ноге, стягивая сапог.

Леня шагнул к девушке, просунул руки под пальто, прижал к двери. Ее губы были холодными и пахли снегом. Она так и стояла, на одной ноге, держа в руках сапог.

– Кто дома? – быстро прошептала Марианна.

– Только бабка, – выдохнул он, скользя губами по ее шее.

– Ну подожди, – тихонько рассмеялась она, – дай хоть разуться.

– Не могу! Пылаю страстью, теряю голову! – бешено вращая глазами, прорычал Леонид.

Марианна расхохоталась, оттолкнула его, скинула пальто и стащила наконец второй сапог.

С Марианной, студенткой юридического факультета МГУ, они познакомились полгода назад, в компании общих друзей. Внимание Леонида сразу привлекла яркая, веселая, темпераментная девушка, выдумщица и хохотушка. Марианна не любила и не умела долго грустить. Что бы ни случалось в ее жизни: несданные экзамены, ссоры с подругами, разные мелкие неприятности, – она лишь на мгновение мрачнела, а потом уверенно заявляла:

– Ну и черт с ним! Поехали лучше в субботу на лыжах кататься.

Именно эта ее жизнерадостность, неиссякаемый оптимизм и вечный поиск новых развлечений привлекали Леню даже больше, чем стройная фигура и пухлые губы. Когда Марианна входила в квартиру, казалось, сам воздух начинал искриться и мерцать.

– Ты надолго? – спросила она, проходя по коридору в его комнату.

– На пару недель. Большие соревнования, всесоюзные, – объяснил Леня, запирая дверь на задвижку.

Марианна присела на край постели, парень опустился рядом и сразу же потянулся к застежке ее платья.

– Так долго, – вздохнула она. – Я буду скучать по тебе.

– Обязательно будешь, – подтвердил Леня.

Он стянул платье с ее плеч и прижался губами к нежной бархатистой коже груди.

– Обязательно будешь, – повторил он между поцелуями. – Куда ты денешься?

– Нет, правда. Две недели – это ужасно много, – хриплым прерывающимся голосом произнесла Марианна. – Ты меня разлюбишь и втрескаешься в какую-нибудь гимнастку.

– Ага, так и будет, – подтвердил Леня. – Поэтому давай не терять ни минуты, пока мы еще вместе.

Он опрокинул Марианну на диван и навалился на нее всей тяжестью. В ту же минуту задребезжала дверная ручка, и раздался требовательный голос Валентины Васильевны:

– Леня! Леонид! Что за манера запираться в моем доме? Открой немедленно! Мне нужно положить тебе в сумку теплые носки, я забыла!

– Черт! – выругался Леня, отпуская Марианну. – Сейчас! Открываю!

Та, смеясь, поднялась с дивана, оправила платье. Валентина Васильевна влетела в комнату, словно ищейка, окинула подозрительным взглядом раскрасневшуюся Марианну, нахмурилась, прошествовала к шкафу и принялась неторопливо перебирать белье на полке.

– Бабуля! – нетерпеливо заговорил Леонид. – Да брось ты! Я сам все уложу, я же тебе говорил…

– Ты уложишь! – покивала старуха. – У тебя через три часа автобус, и вместо того, чтобы собираться, ты тут… прощаешься. Нет уж, я сама.

Она извлекла из шкафа две пары носков и, снова неодобрительно покосившись на Марианну, вышла из комнаты. Леня захлопнул дверь и вернулся на диван.