– Ты на что намекаешь? – спросила она, сдвинув брови.

– Да ни на что я не намекаю, Ольга Михайловна, – улыбнулся я, – а открытым текстом говорю, что усреднённый индивидуум это идеал в нынешних условиях. Не поможешь, кстати, мне с заданием? – перепрыгнул я в сторону.

– С каким заданием? – клюнула Оля.

– Да вот, Коля выдал распоряжение протестировать эту схему, а деталей не сообщил… – и я показал ей напаянную мною хрень, подключенную к крейту КАМАК.

– Тут надо бы ещё компьютер подсоединить, – сообщила мне она, мельком глянув на диспозицию, – без него ничего тут не проверишь.

– Очень интересно, – задумался я, – и где я его возьму, этот компьютер?

– Да оглянись, Петя, – рассмеялась она, – у тебя в радиусе трёх метров их штук пять лежит.

Я оглянулся и увидел залежи трудноидентифицирумого железа.

– Вот это что ли? – поднял я кусок железа с торчащими проводами?

– Да хотя бы и это – называется Электроника-60… втыкай вон тот разъем из него в крейт-контроллер…

– Ээээ, – остановил её я, – куда?

– 24 и 25 станция у крейта КАМАК это крейт-контроллер, – пояснила она, как тупому, мне. – Вон шлейф, вот разъёмы, дальше объяснять надо?

Я немного обиделся и воткнул то, что мне было сказано, без слов.

– А дальше что?

– Дальше подсоединяй дисплей, вот сюда, – и она показала куда, – включай машинку и это… программульку надо бы маленькую, в ассемблере, – пояснила она.

– Ээээ, – вторично встал в тупик я, – в чём?

– Блин, чему вас там в политехе-то учат? – спросила она, – ассемблер это язык низкого уровня, для PDP свой, для IBM немного другой.

– Ясно, – скорбно сдвинул брови я, – а не поможешь мне эту программульку задвинуть? А то я после политеха с трудом воспринимаю такие сложные слова.

Оленька пожала плечами и быстренько накатала мне эту программу, справившись предварительно, в какой порт я воткнул свою схему и что там с системой команд. А далее она отодвинулась на своё место, тоже не желая, видимо, форсировать отношения, а я сел с осциллографом замерять работу микросхем. Но долго мне просидеть не пришлось – через полчаса буквально на наши антресоли поднялся некто в сиреневом свитере и трубным голосом провозгласил:

– Ну кто тут у вас за наборами едет? Машина пришла.

Через полминуты оживлённых переговоров выяснилось, что сегодня день, когда ИППановцам выдают продуктовые наборы за август, и ехать за ними очередь нашего отдела.

– Камак пусть и едет, – сразу же сориентировался Коля, – он самый молодой, ему и дорога в гастроном.

Гастроном

– Двоих надо, – уточнил сиреневый свитер.

– Тогда пусть Аскольд ещё с ним, – добавил начальник Бессмертнов, – всё равно у него особой работы нет.

Из глубин антресоли выдвинулся этот самый Аскольд, чуть старше меня, кудрявый и с очень нехорошим взглядом.

– Я не против, – сказал он, – пошли что ли, Камак, – видимо он уже был в курсе присвоенной мне кликухи.

– Пошли, – согласился я, на второй день работы спорить с начальством себе дороже. – А сколько эти наборы весят-то?

– Кило на брата, всего в ИПП около тысячи сотрудников, итого тонна, – пояснил сиреневый.

– Аскольд, – протянул мне руку новоявленный напарник.

– Камак, – ответил я, но тут же поправился, – то есть Петя. Ты тут давно работаешь?

– Второй год, – ответил он мне. – Скоро дембель.

Я непонимающе посмотрел на него, тогда он пояснил:

– Шутка. Тут все шутят. Пошли, машина ждать не будет.

Нам выделили для перевозки наборов видавший виды ГАЗ-53 с бортовым кузовом. Мы поздоровались с водилой, Аскольд для порядка спросил, куда поедем (оказалось, что на площадь Свободы). А далее мы запрыгнули в кузов и затряслись по булыжной мостовой – вот прикиньте, в этом Нижнереченске и такие улицы остались.