Глава 3

82 год, любовный четырехугольник

Ниночка, как мы и договаривались, ждала меня на трамвайной остановке недалеко от дома. Во двор я ей сказал не заходить, неизвестно, как там себя поведут наши доморощенные хулиганы.

– Извини, – сказал я ей, – задержался чуток.

– Я понимаю, – отвечала она, – как там у матери-то?

– Вроде на поправку идёт, – сказал я, – а по окончании реабилитации ей путёвку должны выписать. В санаторий.

– Ух ты, – восхитилась Нина, – в Кисловодск?

– Ага, щас, – обломал я её фантазии, – в Жолнино Дзержинского района. Но всё равно неплохо, я туда за грибами как-то ездил – сосновый лес и высокий берег Оки, красота. А что в сумке? – справился я, показав на то, что Нина в правой руке держала.

– Еда и напитки, – ответила она, – между прочим мог бы и помочь девушке.

– Да, конечно, – перехватил я ручки сумки в свою руку, – туплю что-то сегодня.

И мы направились прогулочным шагом по направлению к моему второму подъезду.

– Как там служба идёт? Что Бессмертнов делает? Жив ли и здоров Наумыч?

– Да что ему сделается, – махнула рукой Нина, начав отвечать с последнего вопроса, – борову жирному.

О как, подумал я, а пару дней назад ведь замуж за него собиралась… а мы, между делом, уже поднялись на четвёртый этаж и вошли в квартиру. Хулиганов на этот раз во дворе не случилось, выходной, наверно, у них был.

– Вот тебе тапочки, – вытащил я их из подставки для обуви, – надевай и ни в чём себе не отказывай. Да, а Бессмертнов там как?

– Как Кощей, – весело ответила она, – чахнет над златом… то есть над выполнением промфинплана, конечно. Ого, а у вас и телефон есть? – показала она на весёленький аппарат, стоящий на холодильнике.

– Ага, совсем недавно поставили, – отвечал я, – и номер очень простой, 56-22-70.

– Надо запомнить, пригодится, – сказала она, начиная орудовать на кухне, как у себя дома.

А я и не препятствовал – хватит с меня кулинарных экзерсисов, пусть теперь другие поупражняются. Нина нашла передник, лихо завязала волосы косынкой набекрень и приступила к процессу приготовления ужина, а я только собрался разложить стол в комнате (он у нас обычно в сложенном виде в углу стоял и раскладывался очень редко по экстраординарным поводам) и постелить новую скатерть, но не успел. Грянул весёленький красный, как помидор, телефонный аппарат производства завода ВЭФ.

– Алло, – сказал я в трубку, а она ответила мне знакомым голосом, – привет, узнал?

– Вообще-то не очень, – решил я не форсировать события.

– Вика это, Вика, – с нажимом было сказано мне.

– Аааа, привет, – не нашёл других слов я. – Как жизнь?

– Поговорить надо, – ответила она, не заметив моего вопроса. – Желательно прям щас.

– Ну давай, – вздохнул я, лучше уж расставить все точки и обрубить все хвосты сразу, чем растягивать это удовольствие на длительный период. – Где?

– Выходи во двор, я сейчас туда подтянусь, – сказала она и повесила трубку.

– Я на минутку, – сказал я Нине, – с дружбанами один вопросик надо перетереть.

– Что-то у твоих дружбанов очень женский голос, – подозрительно прищурилась она.

– Тебе показалось – просто высокий и ломается, – отговорился я и немедленно вымелся из квартиры.

Во дворе по-прежнему было пустынно и пыльно, ветер гонял какие-то обрывки газет возле гаражей, а больше ничего заслуживающего внимания тут не было. Я сел на лавочку под грибочком (слава богу, что окна моей квартиры в другую сторону выходили) и начал ждать… Вика подошла минут через пять от той же самой остановки двенадцатого трамвая и села рядом со мной.

– Ну говори, – буркнул я, – что хотела-то.

– Если коротко, то я на тебя сильно обиделась, – сообщила она и замолчала.