– Всё готово, Алексей Николаевич. Всё готово. Я могу идти отдыхать?

– Да, конечно. Иди Прокоп Прокопыч. Спасибо тебе старина. Что-то ты совсем еле двигаешься.

– Да вот батюшка, Алексей Николаевич, что-то прихворнул малость, пойду травяного чая попью, да укутавшись потеплее лягу. До утра хворь и пройдет.

Шаркая ногами, он удалился.

– Славный старик, – сказала Ольга. – У него есть семья?

– Я, вся его семья, да Мария кухарка, он с ней большую часть времени проводит. Когда-то он служил у моих родителей, теперь вот у меня. Свою собственную семью, так и не завел. Жалко, если помрет, привык к нему как к родному, но уже возраст дает о себе знать. Хотел молодого помощника найти, так он ревностно к этому отнесся. Что ж ты говорит, совсем меня за рухлядь держишь, я еще любого молодого за пояс заткну. Ну я и не стал обижать старика. Мне-то самому многого не надо. Люблю покой.

Тем временем, открывая перед Ольгой дверь в покои и приглашая пройти к столу, застыл в замешательстве. Ольга впилась глазами в портрет женщины висевший над камином. Ее всю трясло.

– Что случилось? – заволновался князь.

Ольга не могла говорить.

– Оля, милая, что?

Он медленно повернул ее к себе и обнял. Дрожь Ольги передавалась эхом. Ему хотелось стоять так вечно, держа ее в объятьях, и в случаи опасности защитить. В нем теплыми волнами нахлынули чувства, которых он боялся, но от которых ему хотелось летать.

Ольга перевела взгляд на него. Смотря ему в глаза, она хрипло спросила:

– Кто эта женщина?

– Где? – не понял князь, озираясь по сторонам.

– На картине? – шепотом спросила Ольга.

Он ласково улыбнулся ей.

– Ну, вы меня напугали Ольга Николаевна. Это моя матушка, Роза Алексеевна. Да, меня назвали в честь деда, отца матери. Он всю жизнь хотел сына, а родилось три дочери.

Она стояла так близко, что с каждым произносимым словом ему было тяжело сдерживать себя, чтобы без согласия не овладеть Ольгой. Каждое слово действовало на них обоих гипнотически. И вот он уже целует ее голову, щеки, шею. Возникшую между ними страсть, уже нельзя было остановить. Он поднял её на руки и понёс к постели, продолжая целовать на ходу, Ольга не сопротивлялась.

Свечи догорали в подсвечниках на столе. В камине тлели еще угли. Насладив друг друга ласками, и не выпуская Ольгу из объятий, они забылись сладким сном.

Ей опять снилась женщина, которая вела к ней маленькую девочку. На этот раз сон не обрывался. Ольга протянула малышке руки и женщина улыбаясь отпустила девочку к ней. Подняв малышку на руки и обняв как самое драгоценное, Ольга увидела, что женщина одобрительно кивнув головой, стала удаляться. Ольга проснулась. Она еще чувствовала запах ребенка и его приятную тяжесть на своих руках. Взгляд опять упал на портрет матери Алексея.

– Расскажи мне о ней, – попросила она князя.

Алексей резко открыл глаза. Повернувшись к Ольге, он улыбался. Улыбался, той самой улыбкой, которой только что одарила во сне его мать.

– Расскажи мне о твоей матери, – повторила Ольга. – Она мне сейчас приснилась во сне.

– Сон был хороший? – поинтересовался князь.

– Да, хороший. Очень.

– Мне показалось, что ты была напугана этим портретом?

– Ты не поверишь мне, но я тою маму часто видела во снах. Там, в моём мире. Сны повторялись как один и были все время обрывочными. Они сводил меня с ума. А сегодня мне сон приснился полностью. Твоя мама, привела ко мне прекрасное дитя и оставила со мной. Я так счастлива! Я так ее люблю!

– Кого? – не понял Алексей.

– Твою маму, эту малышку, тебя!

– Правда?

Он крепко обнял её, всё время боясь, что вот-вот всё это исчезнет так же внезапно, как и появилось. Вот так в объятиях Ольга слушала рассказ о его матери, как о самом чистом и дорогом человеке в его жизни.