– Ты кто? – спрашивает незнакомец, отпивает эля из бутылки и громко отрыгивает.

– Помоги мне, – просит его Кей и показывает на могилу, – мне нужно показать мужу сына.

Он подает ей руку, Кей встает с колен и отдает лопату. Какое-то время она смотрит, как он выкапывает и открывает гроб, потом берет ребенка на руки и укачивает, хотя он не издает ни звука. Незнакомец допил бутылку и оглядел женщину с младенцем. Прочитал имя на памятном камне и усмехнулся.

– Это твой муж погиб в пещере?

Кей закивала и взвыла в голос, будто волчица. Он окинул ее пытливым взглядом.

– Это ведь ты сбежала из психушки? А почему твой ребенок не плачет? Младенцы все плачут.

Кей стиснула сверток, отступила на пару шагов и измененным голоском, словно она сама ребенок, сказала:

– Он хочет к папочке.

– А ты, миссис Брукс, хочешь к мужу?

Все произошло так быстро, что Кей не успела среагировать. Незнакомец ударил ее лопатой по голове и бросил в могилу. Развернул сверток, убедился, что младенец мертв и вложил его в руки Кей.

– Николь, что происходит? – напомнил о себе гипнолог.

– Кей убили и положили в гроб к Алану! – в ужасе прокричала Николь.

Услышав ее слова, Эрих отпрянул и не мог сообразить, как такое возможно. Лицо Николь исказилось от ужаса, она заплакала и вцепилась ногтями в обивку софы. Эрих поспешил дать установку:

– Николь, это не твоя жизнь. Отойди от Кей, теперь ты видишь все со стороны. Скажи, что происходит дальше?

Николь стоит у края кладбища и наблюдает за пьяницей, убившим Кей. Уже светало, когда со стороны дороги слышатся голоса. Кто-то выкрикивает: «Кей! Отзовись! Где ты?» Убийца втыкает лопату в рыхлую землю и сплевывает. Смотрит на группу проходящих мимо кладбища горожан и бурчит:

– Миссис Брукс теперь никуда не сбежит.

Лежа на кушетке Николь тяжело и громко задышала. Пульс участился и Эрих принял решение вывести ее из гипноза.

Справившись с шоком, Николь попросила Эриха сопроводить ее на прогулке по парку, разбитому вдоль реки. С вопросами Эрих не спешил, хоть ему и хотелось услышать подробности смерти Кей. Николь куталась в рысью шубу, но никак не могла согреться. Они шли по расчищенной дорожке и любовались кружащимися снежными хлопьями.

– Не уверена, что я когда-нибудь смогу оправиться после увиденного. Зачем я согласилась на сеанс? Теперь меня будут преследовать новые кошмары.

– Кошмаров не будет, – заверил ее Эрих. – Уже через пару дней ты детально осознаешь жизнь и смерть Кей, после чего наступит облегчение.

– А если не наступит?

– Значит, мы увидели только часть проблемы, а корень лежит еще глубже.

– Мне бы не хотелось повторять этот ужас, – Николь схватила его за руку, он увидел в ее глазах неподдельный страх. – Эрих, а нельзя это как-то обойти?

– Давай не будем опережать события. Возьмем тайм-аут на три дня. Понаблюдаем за твоим состоянием. Потом будем принимать решение. Скажи, что произошло на кладбище? Кто и почему убил Кей?

Николь ощупала голову и сказала, что на ее черепе с рождения есть вмятина. Именно туда нанесли Кей удар лопатой.

– Ее убил брат смотрителя кладбища. Он был пьян, но все соображал. Убил намеренно, без сожаления. Человеческая жизнь для него ничего не значила. Наверное, он убивал и раньше. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление. Кей ничего не поняла. Удар – и все. Но я видела, как он закапывал трупы матери и ребенка.

– Ребенка? – ужаснулся Эрих.

– После похорон Алана Кей вела себя странно. Логичная, на мой взгляд, реакция на тот кошмар, в который ее ввергли родственники. Они думали не о Кей, а о законном рождении ребенка. Кей положили в психбольницу, где она родила мальчика. Считали, что она его задушила, но она сделала это ненамеренно, просто сильно прижала к груди, чтобы заглушить плач, который она не могла слышать из-за жуткой мигрени, и ребенок задохнулся. Она сбежала из больницы, прихватив мертвого сына, и пошла на кладбище. Там ее заметил брат смотрителя, местный изгой и алкаш. Кей не знала его имени, но знала, кто он и что опасен.