Уилли набычился, лицо старого доброго доктора стало вдруг невероятно отталкивающим, он заметил, какое же оно до отвращения дряблое, покрыто частыми оспинами, и сам он до невозможности жирный, лысый, щёки трясутся, живот колышется, выпученные глазёнки даже большие круглые очки с блестящими толстыми стёклами не красят:

– Из-за какого-то хренова сухожилия, док…

– Да, Уилли, натворила пуля дел, – протирая салфеткой золотое перо авторучки «Паркер», отвечает врач, – кусок твоего хренова сухожилия пришлось вырезать, и ты это прекрасно знаешь.

– Завтра меня здесь не будет… – невольно вырвалось у молодого человека.

– Ну почему же именно завтра, – док прищурившись, на расстоянии вытянутой руки стал рассматривать перо, – где-то с недельку-другую ещё подлечим, придёшь в себя, – налюбовавшись пером, Бенджамен вновь приступил заполнять бумаги, – придёшь в себя, комиссия утвердит, домой вылетишь позже…

Наутро Уилли в военном госпитале не нашли, потому-как тем утром он уже стоял навытяжку в офисе командира эскадрильи Дональда Хопкинса:

– …Из-за какого-то хренова сухожилия, сэр!.. Придешь, говорит в себя, сэр!.. Да я двавно уже в себя пришел, сэр!..

Хопкинс конечно обнял бы своего лучшего боевого пилота, но по причине отсутствия левой руки, только ободряюще похлопал того целой правой по плечу:

– Не переживай, сынок, неразрешимых вопросов не существует…

– Да, сэр! – покладисто согласился подчинённый.

– Прошу тебя, Уилли, не кричи так, я ещё не закончил, – поморщился старый кэп.

– Да, сэр. – сбавив громкость, ответил почуявший доброе, бравый лейтенант.

Внезапно в соседнем помещении заместитель командира завёл на патефоне модную грампластинку – «серенада солнечной долины». Хопкинс раздражённо пнул ногой в дверь, – музыка прекратилась:

– Вот скажи мне, Уилли, какой такой нехороший человек придумал этот джаз?

– Да, сэр! – мгновенно среагировал парень и даже, для того чтобы усилить эффект полного согласия с авторитетным мнением шефа, нахмурил брови, – совершенно нехороший, сэр!

Ответ боссу явно понравился.

– С госпиталем мы, конечно, договоримся… – вкрадчиво продолжил командир, подчинённый тут же изобразил на своём лице улыбку счастливого человека, – как ты смотришь на ленд-лиз?

Парень изменился в лице:

– В тыл, сэр, в Россию!?

– Такие люди нужны в тылу, – попытался пошутить Хопкинс и, как бы задумчиво, продолжил, – да и не совсем уж и в тыл… ты ведь знаешь, людей катастрофически не хватает, а другого шанса летать у тебя не будет, – лишая пилота возможностей для дальнейших возражений более жёстко добавил, – и будь добр, ковбой, сделай милость, не спорь со мной.

– Да, сэр… – совсем тихо ответил Уилл, – «при чём здесь ковбой? Сейчас и этот про осеменителя начнёт»…

– Ты иди пока, парень, отдохни пару дней, оторвись где-нибудь. Маршрут – материк-Фэрбэнкс, там машины будут принимать русские. Самолёты разные придётся перегонять… да что я тебя учу, – осёкся капитан, – ты ведь у нас лучший из лучших, – кэп еще раз дружески похлопал парня по плечу, – ну, иди, иди уже…

Пилот молча развернулся, неловко переставляя левую ногу поковылял к выходу.

– Да, Уилли, поищи где-нибудь трость! – но обиженный на весь мир лейтенант даже не обернулся.

Каждый раз совершать одни и те же перелёты через океан на север до Аляски а оттуда в Якутск, перегоняя боевую технику, довольно однообразно и утомительно, даже, можно сказать, монотонно, жизнь скрашивает только то обстоятельство, что иногда летать приходилось на совершенно разных боевых самолётах: «митчел», «томагавк», «китихаук», отличная машина – «аэрокобра».