– Вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на актрису Райли Кио? – спрашивает он.

На вид официантке лет двадцать пять. Услышав вопрос, она застенчиво краснеет.

– Она великолепна. Но я не побегу к зеркалу. Боюсь разочароваться.

– Вот и умница, – отвечает он. – Потому что я вам соврал. У вас лицо – как морда крысы из сточной канавы. Любой парень, решившийся вас трахнуть, потом захочет покончить жизнь самоубийством. – Милая улыбка на лице официантки превращается в гримасу неподдельной злости. – Удачного дня, – говорит ей Ли и уходит.

Он давно знал, что жестокость является разновидностью силы, но только сейчас добавил это оружие в свой арсенал.

Ли опять зверски хочется есть. В мотеле, где он остановился, есть закусочная, но идти туда нет желания. Опять подадут какую-нибудь дрянь. И потом, он слишком зол на Меган, эту разборчивую суку. Думает, что она слишком хороша для него. Если в таком злобном настроении он явится в закусочную, его злость выплеснется на официантку или на кого-то еще, еда покажется зловонной и разразится скандал. Хотя его водительское удостоверение и выдано на имя Натана Палмера, нельзя забывать, что он никакой не Палмер, а Ли Шекет – бывший генеральный директор корпорации «Рефайн», находящийся в бегах после известных событий в Спрингвилле. Да, внешность он сменил, но лучше не делать ошибок и не привлекать к себе внимания.

Он поест, когда приедет к Меган. Она приготовит еду так, как ему хочется. Она все сделает так, как ему хочется. Теперь он понимает, какую ошибку совершил тринадцать лет назад. Он был слишком любезен с ней, слишком предупредителен по части ее чувств. Любезность и предупредительность заведут тебя в никуда, когда имеешь дело с такой ледяной сукой-королевой, как Меган Букмен Грассли. Он даст ей все, чего она хочет и заслуживает, но она не знает, чего хочет. И когда она будет умолять, прося еще, он бросит ее, оставив в дерьмовом Пайнхейвене, и отправится в Коста-Рику.

До Меган ехать миль девяносто. Он доберется туда еще засветло. Они встретятся как старые друзья, поговорят о прошлом. А потом он сделает с ней то, что не решался сделать тринадцать лет назад. «Ли, боюсь, наше время прошло». Она узнает, что не прошло. Он повернет время вспять, и оно вновь станет их временем. «Боюсь, ты недопонимаешь, что значит особый ребенок и как сильно это меняет твою жизнь». Он покажет этой суке, чего она на самом деле должна бояться. Он также покажет ей, что ее изменившаяся жизнь может измениться снова, и к лучшему, достаточно лишь перерезать горло ее маленькому немому придурку.

Он запускает двигатель, и «додж-демон» выезжает со стоянки на федеральное шоссе 80 и движется на запад. Через двадцать четыре мили он свернет на штатное шоссе 20. Всю жизнь он был мишенью для несправедливости, чем-то вроде одноразовой салфетки, которую можно использовать и выбросить. Козлом отпущения для всех, начиная с Дориана Перселла и кончая Джейсоном Букменом и горячей Меган Грассли. Но с прежней жизнью покончено. Он чувствует свою нарастающую силу. Он становится новым Ли Шекетом. Становится тем, кому нельзя отказать, кому не надо играть по каким-либо правилам, кто всегда получает то, что хочет. Тем, кого мир еще не видел. Особым. Единственным в своем роде.

Роза Леон проработала у Дороти полтора года. Все это время Дороти боролась с раком. Роза была не просто нанятой сиделкой. Она полюбила Дороти как свою мать. Естественно, она считала себя обязанной присутствовать при кремации. Роза провела в похоронном бюро несколько часов и получила урну, еще теплую от пепла.