– Так что скажешь, Бессарабка? Что пацанам твоим передать? Другое занятие ты нашел, чем с ними по улицам болтаться? Так, что ли?

– Я с пацанами своими сам разберусь. Для них ты никто.

Борис усмехнулся:

– Что еще скажешь?

– А для меня не указ. А если в рожу хочешь, готов помочь.

– Ну вот и поглядим, – Борис снял куртку и отбросил ее на ближайший куст.

Бессараб же не стал свою снимать, остался в курточке, короткой и легкой, из темно-синего кожзама, видно, не боялся попортить. Пацаны отошли подальше, освобождая место для драки, мешать, помогать запрещалось категорически – один на один в чистом виде.

Противники сблизились до дистанции, с которой уже полшага было достаточно для того, чтобы удар мог достичь цели. Руки в кулаках держали по-боксерски перед собой. Правил никаких не было. Бей как хочешь, куда хочешь и чем хочешь, ногами, руками, но только не ножом. На ножах – это уже совсем другой уровень, это отдельный договор и означало бой насмерть. Сейчас была просто драка, кто победит – остается, кто проиграет – уходит! Все просто и на равных.

Борис знал, Бессараб будет стараться перевести поединок в борьбу, в его арсенале было несколько хорошо отработанных борцовских приемов, захватов, мог поломать руку, или ногу, захватить шею и удушить, Борис знал это и периодически делал выпады вперед с отвлекающими ударами то с правой, то с левой, тут же отходя в защиту. От природы Кова был не по возрасту силен, крепок и ловок. От природы он обладал чутьем, чутьем предвидения поведения и действий противника. Он знал, что думал противник, знал, что замышлял, куда нацеливался и в какой момент готов был к действию. Как это получалось, объяснить не мог, но пользовался способностью этой умело и выгодно.

Несколько раз уже Бессараб, низко наклонившись, шел вперед, пытаясь захватить ногу соперника, но получал по затылку и отходил назад, поднимая руки к голове для защиты, на случай последующих ударов.

Предпоединочное состояние казалось Борису более волнительным, тревожным и напряженным, чем сам поединок. Обычно с первых же секунд драки ему становилось понятно, с кем имел дело. Если на обманном движении противник тушевался, вдруг закрывал глаза запаздывая с отходом в защиту, становилось понятно: был легкий вариант, и тогда все шло в удовольствие, в развлекуху, в кошки-мышки, и выбор, когда ударить, куда и как, оставался за ним. Но если противник не моргающим, цепким взглядом следил за малейшим движением соперника и на удар мгновенно отвечал ударом, задача осложнялось, и выманить, оттянуть на ошибку и точно ударить, да еще и самому не получить становилось непростой задачей.

Крепыш опять сделал два выпада, Борис только ушел. Он специально выставлял то левую, то правую ногу вперед и затем с небольшим запаздыванием, отходя, убирал их. Крепыш клюнул, и уже в который раз. Собственно, другого варианта у Бессараба и не было. Он не доставал кулаком, длина руки не позволяла, пару раз попробовал, но вхолостую, подойти ближе – означало подставиться, Борис превосходил его ростом, и рука была длиннее, но захватить ногу и перевести поединок в борьбу – это то, на что он сейчас нацеливался, он смотрел в глаза Кове, но видел его ноги, и Кова это чувствовал.

Бессараб опять попытался броситься к левой ноге Бориса, но на этот раз получил удар навстречу, снизу, прямо в нос, ноги в коленках дрогнули, но устоял, отпрыгнул назад, тряхнул головой и злобно ухмыльнулся и тут же опять бросился к ноге Бориса, и опять получил удар, уже сверху по затылку, упал грудью на землю, мгновенно перекатился в сторону и вскочил на ноги. Теперь Кова, не дожидаясь, пока соперник окончательно придет в себя, подсел, пошел вперед и вынырнул уже на ударной дистанции, воткнув кулак правой руки куда-то под левый глаз, затем левым крюком очень сильно ударил по печени Бессараба, но оказалось – мимо: крепыш успел отпрянуть назад и опять злобно ухмыльнулся, под глазом начинал проявляться синяк, из носа чуть сочилась кровь. Наверное, он понимал, что проигрывает, не достанет Кову, не втянет в борьбу, а значит– конец. Проиграть – это потерять все, авторитет, уважение, власть, пацанов, районы, и казалось, что терялся в этот момент смысл всей жизни, потому, что жить ему здесь дальше, в этом городе, ходить по этим улицам, гулять в парках, отдыхать в кафе, встречаться с девчонками. Но как, если будет побит, унижен и осмеян. А пацаны его стоят и все видят, и надеются, и верят в него. А может, еще не все потеряно, а может, еще получится срубить этого Кову? И откуда он взялся на его пути, да кто же он такой, этот Кова, почему так дерется? И ведь никто из себя, шпана, неуч, бездельник, архаровец. И Бессараб бросился вперед, нанося удары без разбору, прямые, боковые, затем вперемешку прямой, боковой, апперкот, прямой, боковой. Несколько ударов достигли цели, Борис просто не ожидал такой прыти, он по-прежнему ждал борцовских захватов и слегка просчитался, затяжная серия посыпалась на него неожиданно и довольно беспорядочно, ничего не оставалось, как уходить в глухую защиту, а затем резко в сторону и опять в сторону, затем в другую, назад и потом, улучив момент, присев, он словно выстрелил, правый прямой, точно в подбородок. Удар был вразрез, сильный, неожиданный и точный. Бессараб как-то вдруг обмяк, удары наносить продолжал, но вяло, по инерции, эти удары уже ничего не значили для Ковы, коротко, не замахиваясь, Борис нанес правый боковой в челюсть и затем в другую, тоже боковой, но слева, ударил, что называется, изо всей силы.