За ширинкой никто даже голову не поднял осмотреться. «Тишина и только мертвые с косами».

Если бы не привычка скалиться и нести приятную бабскому уху херню, не знаю, как бы мы сидели. Наверное, пришлось бы наливать. Чуть чаще. Чуть больше. И заранее присматривать, куда потом пристроить свой неудачливый груз.

Но умение сыпать шутками было вбито в подкорку. И я сыпал.

Полчаса.

Час.

Иногда подмигивая медведю. Только он, казалось, меня понимал.

Иногда тупо пялясь на часы.

Пока в какой-то момент на стол не легла чья-то тень.

Голову поднимать не хотелось. Совсем! И смотреть, кто мне вид заслоняет – тоже. Комплекта визгливых нимфочек было вполне достаточно. Третью бабу я и в лучшие свои годы в постель не звал. Кукольник, что ли? Чтобы и на себе, и на каждой руке по красавице.

Но тень не ускользала. Стояла над душой, лоб взглядом сверлила. И от этого её присутствия даже соседки мои как-то странно затихли. То ещё минуту назад про ресторан верещали, про клубы, где можно было бы продолжить. И вдруг как воды в рот набрали.

Руки на колени сложили. Спинки выпрямили и клювики утиные поджали.

Последнее преображение даже меня заставило напрячься. Закрыв глаза, я махнул новую порцию рома, а потом осторожно, чувствуя задницей, что любое резкое движение сейчас опасно, стал поднимать голову.

Первым, на что наткнулся взгляд, оказались штанишки. Милые такие. Сиреневенькие и плюшевые. Из-за свободного покроя оценить, какое сокровище запрятано под ними, было невозможно. Но я попытался. В окружности где-то девяносто, может чуть больше, а длина ног – моя любимая. Такие удобно закидывать на плечи. И не страшно, что пятки будут лупить по ушам при каждом толчке.

От такого анализа аж взбодрился. Но то, что показалось выше, мигом затмило штанишки.

Нет, это была не меховая горжетка, не кружева и не рюши. Толстовка! Такая же сиреневая, как штаны, и, судя по растянутым локтям, далеко не новая.

Контингент приглашенных на юбилей, конечно, впечатлял!

Чтобы поднять голову выше, пришлось снова плеснуть в бокал ром, закрыть глаза и повторить отработанный алгоритм.

Чувствуя, что совсем хмелею, я даже наклонил к себе правую нимфочку. Занюхал её затылок, щедро орошенный какой-то парфюмерной дрянью. И решился.

На все про все ушло несколько секунд: один бокал, осмотр костюма, второй бокал и голову вверх.

А спустя всего миг я чуть не сдох от взгляда.

– Налюбовался?

Зеленые глаза ударили адским пламенем, и двадцатилетний «Диктатор» выветрился, как молодое крымское вино.

– Поля?!

Губы зажили своей жизнью. Я чувствовал, как по морде расползается тупая улыбка, и никак не мог это контролировать.

– Нет, блин. Сивка-бурка. На свист прискакала!

Полька стояла ровно, вроде бы спокойно, но я видел побелевшие костяшки на сжатых в кулаки ладонях и расширившиеся крылья носа.

Валькирия. Плюшевая. Моя.

– Девочки, Ромео вам сказал, что у него триппер? – Пока я любовался знакомыми чертами, зелёные глаза холодно мазнули взглядом по моим соседкам.

– Что-о?! – хором ударило по ушам.

– Неизлечимая форма. Лондонская, – ведьмочка одним ударом загнала все гвозди в гроб наших так и не сложившихся с красавицами отношений. – Не благодарите! – Второй тройничок за неделю накрылся медным тазом.

Мгновенно потеряв интерес к перепуганным курочкам, Поля снова уставилась только на меня. Как кобра на дудочку.

– Боже!

– Кошмар!

Рядом началась суета. Телефоны полетели в маленькие сумочки. Использованные салфетки вместе с одной из вилок упали на пол. А пепельница пополнилась двумя недокуренными длинными сигаретами. Дрянь редкостная. Хорошо, что больше не придется вдыхать.