Не делайте поспешных выводов, Роджер был хорош. Однако его сгубило извечное бойцовское проклятие, которое настигает боксера, если он затягивает с завершением карьеры. На тот момент, когда он объявил в 1999 году, что завязывает, Роджер выиграл 59 боев, уступив в тринадцати.

– Люди все время спрашивают меня: «Мужик, ты скучаешь по боксу?» Черт побери, да, я скучаю по боксу, – говорил он. – Я любил бокс. Но есть ли у меня травмы от бокса? Я даже не знаю. Честно говоря, я не знаю. Если вы проводите много схваток, то что-то случается. Где-то, по ходу дела, что-то происходит. Но я просто не знаю, что это было, черт бы его побрал. Но в этом-то как раз и риск такого занятия, и я люблю боксировать. Я рискнул.

– Карьера Роджера была, безусловно, лучшей в семействе Мейвезеров, и он всегда оставался моим любимцем, когда я наблюдал за ним на ринге, – вспоминал Найджел Коллинз, бывший редактор журнала «Ринг», включенный в Международный зал боксерской славы[15]. – У него были хорошие бои, и он не боялся выходить против самых жестких противников. Он обладал великолепным ударом, не бог весть каким подбородком и не бог весть какой профессиональной этикой. Думаю, все это, вероятно, способствовало тому, какое удовольствие приносили схватки с его участием. В свое время он в каком-то смысле явился предшественником Мэнни Пакьяо, поскольку его прозвали Убийцей Мексиканцев. Он провел немало боев с мексиканскими боксерами, некоторые из них были из числа выступавших до этого на крытой арене «Форума» в Ингвуде (Лос-Анджелес), и стал в некотором роде плохим парнем в том, что касается мексиканцев[16].

– Моим лучшим воспоминанием о Роджере, – продолжал Коллинз, – остается его бой с Винни Пациенца. Я присутствовал во время схватки и видел, что Роджер выиграл с легкостью. Не было никаких сомнений в том, что он выиграл, но вдруг выскочивший на ринг тренер Лу Дува набросился на него, когда бой был уже завершен. Лу Дува довольно часто прибегал к такому приему, но это было похоже на одно из представлений, которые устраивал Мохаммед Али, когда выкрикивал: «Держите меня, держите!» Однако в этот раз Лу Дуву никто не стал сдерживать, и он накинулся на Роджера с кулаками, а тот «уронил» его хуком справа – и заслуженно. Вот это в моей памяти особенно ярко запечатлелось[17].

А вот слова самого младшего из братьев Мейвезеров – Джеффа, чью защиту Роджер всегда ощущал и кого он ласково называл Джеффри:

– Роджер был диким скандалистом. Из-за разницы в возрасте между мною и Флойдом я вообще-то не тусовался с ним. Но Роджер? Бог ты мой! Это был дурной, дурной малый. Дурной, дурной, дурной. В бандах или в чем-то подобном он никогда не состоял. Он сам был бандой из одного человека. Нет, я серьезно. Но даже подростком Роджер был очень, очень смышленым, а поскольку я был младше, то он был для меня авторитетом. Как-то мы играли в «рокет футбол»[18], и Роджер был слишком великовозрастным, чтобы быть в нашей команде. Разница в возрасте игроков составляла всего два-три года, а мне самому было лет десять или одиннадцать, тогда как он был для нас все равно что Джо Намат[19]. Он подавал придуманные им самим команды, и все ребята боялись его. А команды он подавал уличные, не такие, что мы слышали от нашего школьного тренера.

В молодости Роджер был скандалистом. Его неоднократно выгоняли с крупных соревнований «по самым невероятным причинам», как написал Дэвид Мэйо, который в течение многих лет широко освещал спортивную деятельность Мейвезеров.

«Однажды, – пишет Мэйо, – он напал на покойного Макса Харниша, всеобщего любимца, судью, во время боя на всеамериканском турнире «Золотые перчатки». В другой раз его вышибли из программы за то, что он подогнал задним ходом фургон ко входу в тренажерный зал и уволок из него столько спортивного снаряжения, сколько смог загрузить».