Подошла электричка, и Кирилл пошёл в противоположную сторону, но… Случилось так, что девушка вошла в этот же вагон, но с противоположной стороны, и их места оказались напротив друг друга. Поезд тронулся, а девушка встала и пошла по вагону. Кириллу стало жалко, и он посмотрел ей вслед. Если кто-то скажет, что мужчина не рассматривает понравившуюся ей женщину – не верьте! Это противоестественно. И они об этом знают. Кирилл не мог оторвать глаз. Но через минуту девушка вернулась и, чтоб не слишком откровенно глазеть на неё, Кирилл вытащил из рюкзака читанный-перечитанный детектив и уткнулся в него, но его взгляд постоянно падал на её загорелые ножки и нежные коленки. «Кто она, куда в такую рань? Не похоже, чтоб с дачи или на работу. Откуда же?» Ему было очевидно, что ответа на этот вопрос он не получит, ну хотя бы потому, что не задаст. И не потому, что вид у него непрезентабельный – старые джинсы и раздолбанные башмаки, и небрит к тому же – рассчитывал перед работой забросить рюкзак, с любовью набитый оставшимися на даче родителями, умыться и переодеться.

Он не смог бы вымолвить ни слова и, пожалуй, сдвинуться с места. В голову лезли самые нелепые предположения, а девушка сидела напротив и тоже читала какую-то бульварную газетенку.

Электричка доехала до нужной ему станции, Кирилл вышел, а девушка поехала дальше, в центр.

Потом он ругал себя, что не подошёл, не сказал – а что сказать, но было уже поздно. Тщетно пытался он встретить её – буквально через день мотался на дачу, чем немало удивил и обрадовал родителей, которым раньше удавалось вытащить его на природу с большим трудом, ездил в центр – но, увы. Разве можно найти в таком городе человека, которого-то и искать где не знаешь! Иногда ему встречались, совершенно неожиданно, люди, которых он видел до того ранее – где, он не мог припомнить, и удивлялся этому. Также случайно на Сенной он встретил тёщу – бывшую, она недалеко работала, и обрадовался.

Кирилл был довольно-таки сдержанной натурой, и периоды влюбленности у него наступали этак раз в два года. И в один из них – четыре года назад – у него появилась Марина. У неё, по-видимому, это период был несколько короче, и в результате Кирилл остался без жены, но с тёщей и выделенной ею отдельной комнатой на Фонтанке. Его же благоверная просто умотала куда-то с лысым квадратным субъектом в малиновом пиджаке и с золотой цепью. И теперь они скрывалась то ли от властей, то ли от своих же кинутых подельщиков. Следующий цикл Кирилл пропустил, и был теперь вольной птицею. Тёща сочувствовала Кириллу, а дочь называла шалавой. Кирилл же по этому поводу не слишком переживал, а говорил тёще – «Вот на вас, Надежда Александровна, мне надо было бы жениться, а?». Вообще-то говоря, он обычно называл её просто Надеждой, так как она была старше его всего-то на десять с небольшим лет. На что та слегка отшучивалась: «Да стара я слишком, зятёк», хотя самой было чуть за сорок, и она пользовалась бы успехом у мужчин, если бы захотела. Но бывший муженёк-пьяница здорово достал её в свое время, и посему она предпочитала быть свободной. Работы у неё было много, и скучать времени почти не оставалось.

Тёща пригласила Кирилла домой, и вскоре они сидели в старой, с высокими и лепными потолками, квартире и пили ароматный чай с маковым рулетом. «Что ж похудел так, Кирюша. Влюбился, что ль?» – Спрашивала Надежда Александровна, а Кирилл только кивнул головой, что означало ни да, ни нет. Потом поговорили на общие темы. Надежда сказала, что от Маринки никаких вестей, то ли здесь где-то обитает, а, может, и за границу подались. «Как будет, привет передавайте». – «Так и ты почаще заходи, не чужой таки». Пообещав, Кирилл распростился с тёщею и пошёл домой. Настроение поднялось, и на душе стало как-то легче.