Время ускорило ход, или Гейбу так казалось: не сделает всё, что хотел, так поразмыслит. Несбыточные планы уже не пугали объёмом, нутро окутывал саван апатии – уже ничего не изменить, но грезить будущим по-прежнему хотелось. Человеческая натура.

От всего, что не удалось, к горлу подступала паника, и Гейб ради собственной безопасности пришёл к выводу, что думать не о чем: судьба увенчала его жизнь бесславным финалом. Поднял голову и вернулся взглядом к Титану – холодному, как прежде, скользкому, зловещему, – но заметил кое-что ещё.

Призрачный свет, окружённый гало, не напоминал галлюцинацию, и Гейб подумал бы, что с комбината возвращается вертушка, вот только привычного гула винтов не услышал, а прожектор – если это был он – светил один.

Мгла не сразу раскрыла свои объятия, выпуская из них корабль неизвестной модели, внезапно оказавшийся слишком близко: Гейб замер, решая, привлекать внимание или нет, но ничего не успел – сверхмощный луч высветил его фигуру на фоне скал. Глаза ослепило; неловко встав, Гейб инстинктивно заслонился от яркости предплечьем; конечности занемели, а голова кружилась от гипоксии. Или от нехватки лекарств, с последнего приёма таблеток прошло довольно много времени, не представилось возможности перед сменой.

Сопла корабля выдавали голубоватое свечение, Гейб по мере возможности разглядывал диковинный транспорт, навскидку предназначенный для межпланетных полётов – катер завис над ним, а в днище открылся люк. Машинально поймав трос, Гейб закрепил карабин на костюме и тут же почувствовал ровную механическую силу: лебёдка тянула его вверх, отдаляя от скалистого берега и всепоглощающего кошмара озера.

Мозг отключился: Гейб даже предположить не мог, откуда взялись его спасители – спасители ли? – и не знал, что ждёт его на корабле, но не сопротивлялся.

– Живой? – рывком за лямки Гейба втянули внутрь трюма.

Визор шлема покрыл толстый слой конденсата. Гейб упал ничком и не нашёл в себе ресурсов перевернуться: накатившая усталость забрала последнюю энергию.

– Слава Единому, хоть один спасся…

В камеру с шипением закачивался воздух, а чьи-то руки умело отцепляли крепления шлема, одновременно приподнимая Гейба.

– Стоп, а ты?..

– Гебриэл Дэвис, бригадир, – способность соображать никуда не исчезла, и Гейб ответил на немой вопрос: – Борк и остальные погибли.

– Суки! – воскликнул мужик чуть старше Гейба, но аналогичной комплекции, необычайно активный и живой: скорость, с которой он снимал скафандр с лёгким отливом, впечатляла.

– Не то слово, – скорее выстонал, чем сказал Гейб и сполз на пол, так и не найдя опоры у стены, к которой его привалил незнакомец.

– Как?.. – судя по всему, внятно формулировать свои мысли мужик не умел.

– У них были пустые кислородные баллоны, – пояснил Гейб, посмотрел на серый потолок и сделал глубокий вдох, чтобы наконец прийти в себя: вопросов к спасителю возникло множество, а в голове вертелось сказанное жандармами слово «база».

– Молли, это же?.. – на него уставилась пара тёмных, обрамлённых яркими ресницами глаз.

– Не наш, Рик, – разочарованно отозвался мужик.

Тому, кого назвали Рик, Гейб дал бы лет шестнадцать – давно не видел подростков, с момента, как выпустился из училища, но тогда и сам был близок к этому возрасту.

– Вам нормально? – спросил Рик, присев рядом с лежащим на полу Гейбом.

– Да, вполне. Лучше, чем полчаса назад, – с невесть откуда взявшейся иронией ответил Гейб и повторил для новоприбывшего: – Меня зовут Гебриэл Дэвис, я бригадир с комбината Онтарио. А вы кто такие?

– Всё ему расскажи… – отозвался Молли.

– Домой или?.. – спросил Рик товарища, так и не поднявшись с корточек.