Хлопнула крышка люка, и подземелье погрузилось в кромешную темноту и непривычно давящую на уши тишину. Андрей принял позу «лотоса» и, закрыв глаза, сосредоточился на области третьего глаза. Провёл медитацию внутренней улыбки, сантиметр за сантиметром расслабляя каждую частичку своего тела. Когда ощутил лёгкость и невесомость своей физической оболочки, сосредоточил внимание на области пупка. Так просидел несколько часов. За это время он ощутил в месте концентрации тепло, почувствовал, как его энергия плавно движется по замкнутому кругу: от копчика в голову, а оттуда, через прикоснувшийся к верхнему нёбу язык, вниз, по передней средней линии тела. Дойдя вновь до копчика, она начинала следующий виток. Всё это было уже знакомо, но того, что требовал учитель, пока не получалось увидеть.

Прошло ещё несколько часов. Сколько именно, здесь в непроглядной темноте и без возможности взглянуть на часы, определить было трудно. Столяров продолжал медитацию, изгоняя из головы всевозможные назойливые мысли и образы, которые так и норовили овладеть его вниманием. Он уже давно привык находиться в такой сложной для многих людей позе, поэтому не испытывал никакого дискомфорта, пребывая в ней столько времени, сколько было необходимо.

И ещё несколько часов прошли, а затем ещё несколько. Назойливые мысли постепенно растворились во мраке погреба, а в желудке заурчало, это организм просигнализировал о том, что пора бы и подкрепиться. Андрей улыбнулся, услышав знакомое требование, и в этот миг он словно провалился внутрь своего тела. То, что с ним начало происходить, было для него ещё незнакомо и потому притягивало и завораживало. Будто на экране цветного телевизора он увидел все свои органы в мельчайших подробностях. Столяров отчётливо увидел, как открываются и закрываются клапаны его сердца, пропуская очередную порцию крови, как блестят на стенках желудка капельки желудочного сока, выделившегося в небольшом количестве из-за привычки получать в это время пищу. Будто посетитель необычных аттракционов, он пронёсся на красных шариках эритроцитов сначала по артериям, а затем, протиснувшись через мельчайшие капилляры, полетел вверх по венам. Попав на обратном пути в печень, увидел, как трудится самый главный фильтр тела, ежеминутно пропуская через себя полтора литра крови.

Рассмотрев все органы и разные их части по отдельности, Андрей, словно отойдя в сторонку, наблюдал теперь, будто посторонний человек, как работает весь его организм в целом. И всё это было живое, и всё было в движении, и всё это совсем не было похоже на те застывшие картинки и фотографии из учебников. Применяя умение замедлять течение времени, он тщательно изучил все тонкости работы каждого органа, каждой клеточки своего тела, а объединив определённые органы в системы, проследил также их взаимосвязи и специфику взаимодействия.

Наконец, удовлетворившись результатом своей практики, он хотел было уже окончить медитацию и пойти рассказать о своих достижениях наставнику, как вдруг произошло что-то непредвиденное. Непонятно по какой причине он потерял способность к концентрации, сознание начало расширяться с невероятной быстротой, точно надуваемый гелием безразмерный резиновый шарик, и вдруг, будто что-то взорвалось в центре этого шара и разлетелось в разные стороны необъятной Вселенной мелкими яркими осколками. Всё это произошло в считанные мгновенья, после чего разлетевшиеся на миллиарды километров осколки также неожиданно, в одночасье, вновь собрались в одной точке, в неизвестном Столярову месте.

* * *

Он почему-то ощутил себя лежащим в таком же тёмном помещении, как и погреб, ещё не осознавая где он, и что с ним произошло, однако понимая, что он только что спал, и его что-то разбудило. Немного нерешительно открыв глаза, Андрей отметил, что помещение, а точнее комната, в которой он лежал, была не настолько тёмной, как погреб, чтобы совсем ничего не видеть. В лунном свете, проникающем сквозь щель меж тонких занавесок, закрывающих лишь нижнюю половину оконца, он рассмотрел спинку кровати, на которой лежал и массивный круглый стол, стоящий посреди этой небольшой комнатушки. На столе блестела медным боком и закопчённым изнутри стеклом, не зажжённая керосиновая лампа. Ощущения и запахи были какими-то непривычными, но в то же время было в них и что-то знакомое. Андрей никак не мог сконцентрироваться на настоящем моменте, так как сейчас он чувствовал себя каким-то раздвоенным. Он был одновременно и проснувшимся только что пожилым мужчиной, лежавшим на кровати, и в то же время он был всё тем же молодым человеком, который словно наблюдал за этим мужчиной со стороны.