– С тобой, птица… Разряд!

Флакон прозрачного стекла с красной каплей внутри падает в протянутые Женины ладони. Дядя Георгий улыбается, и морщинки в уголках его глаз похожи на остовы вееров. Он много путешествует, нет ни одной страны, где бы не побывал со своими картинами и лекциями об искусстве ХХ века. Если и есть на Земле человек, с которым Жене всегда легко и весело, то это он – любимый дядя. Ни разу не оттолкнул от себя, помогал советами, утешал, когда его же сыновья-близнецы дразнили «рыжей-бесстыжей», «таракашкой» и прочими обидными словами. Если бы не мальчишки, то она приезжала бы к дяде в гости чаще. Огромная коллекция книг по искусству, их можно рассматривать часами, макет древнерусского замка из дерева и пластилина на кухне – он сам его собирал и вытачивал каждое бревнышко крепостной стены, тщательно лепил каждого воина вплоть до мельчайших деталей одежды и снаряжения… Сказка, чудо. И там нет места быту, который столь навязчиво вмешивался в Женину жизнь дома.

– Я подобрал это на пляже в Сиднее. Под ногой шевельнулся особый камушек, странный. Смотрю – а и не камушек вовсе, а послание моря в бутылке. Миниатюрное. Сразу решил, что подарю его тебе, что бы там ни было внутри.

Женя недоверчиво вертит флакон в руке. Он очень маленький, рубиновая искра горит на просвет. Будто чья-то кровь в прозрачном теле совершенной формы. Открыть пробку – минутное дело, втянуть ноздрями запах неведомого…

– Странно пахнет. – Женя озадаченно смотрит на дядю, и тот улыбается ей в ответ.

– Совершенно согласен. Для лекарства слишком вкусный запах, для духов – слишком странный. Ты реши для себя, что это будет.

Крошка-флакон перекочевывает во внутренний карман Жениной стеганой жилетки. Еще одна тайна, и до нее не добраться ни Сашуле, ни мамуле.

– Спасибо… – Порывисто обнять дядю и чмокнуть в щеку. Сжать его истончающееся запястье. У Жени нет иллюзий, что все будет хорошо. Дядя уже смотрит за грань, туда, куда уходят любимые люди и звери, когда заканчивается их жизненный срок, туда, куда однажды уйдет и сама Женя. Она чувствует, что загадочный флакончик – последний подарок, и молча дает себе клятву сохранить его навсегда. Как память. Как средоточие всего лучшего, теплого, любящего, что дала ей жизнь через общение с дядей Георгием. И никто не сможет это отнять – нечего отнимать, когда не знаешь о том, что оно существует. В тайный карман, ближе к сердцу. И всегда носить с собой, что бы ни случилось, ведь отныне в маленьком стеклянном флаконе стало на одну капельку крови больше.

***

– Заходите, – на третьи сутки непрерывных собеседований голосом Орлова можно было озвучивать вымотанного в ноль врача захолустной клиники, – э-э… Виктор.

Виктор Ивашин, типичный Гагарин в форме борт-инженера второсортной авиакомпании, читай – куртка на размер больше чем надо, фуражка затерта до дыр так, словно прожженный алкоголик занюхивал ей вчера свою стотысячную стопку, а про штаны с красными лампасами вообще было стыдно упоминать, – отчеканил три шага до стола Орлова и совсем робко приземлился на край стула для посетителей. Сколько ему не говорили, что полетами здесь и не пахнет, а звезда телеэкрана из него получилась бы только в прошлом веке, Виктор интуитивно надеялся получить все, не требуя ничего.

– Бумажки оставьте при себе, – упредительно попросил Орлов, отстраняя рукой кипу листов, протянутую Виктором. – Всё, что нужно, я прочёл из вашего резюме, только пропуск дайте, я должен расписаться, сдадите на проходной. Вы уже у киношников… эээм…. на студии были?

– Они сказали, сначала к вам, – пожал плечами Ивашин.