– Это здесь, счас за поворотом, – показывает Сергей.

Дом многоэтажный, серенький, это – коммуналка. Поднявшись на второй этаж мы вошли в маленькую комнатушку, которую они снимали. В проходе показалась фигура. Это была Амина.

– Марианна! – воскликнула Амина.

Лицо Амины было другим, Амина сидела в старом кресле и пыталась одной кривой ногой отталкиваться, вторая нога не работала. Марианна продолжала стоять и смотреть на Амину: от прежнего лица остались только глаза, после автомобильной аварии остались шрамы на лице, нос превратился в переполненную картошку, руки скрючены, одна нога телепается. Ком подскочил к горлу Амины. Просто начали литься слёзы, их невозможно было остановить, они лились и лились, пока глаза не опухли и невозможно было смотреть. Это была она, Амина… Душа Марианны разрывалась, глядя на Амину; всё, что не выплакано, выходило из души. Амину можно было узнать только по глазам, даже голос изменился. А ведь раньше была красивая, стройная как цветок, а теперь её лицо стало похоже на сплюснутую мордашку пикинесса, потому – что сломаны кости на лице. Но, самое страшное, что она не может ходить…

Я не могу говорить… (мысли Марианны), только слёзы льются из глаз. Они продолжают литься ручьём и не заканчиваются.

«Вначале примирись со своей сестрой…» – Звучат слова в моей голове. Это не мои слова, об этом слышала что-то, кажется в Библии писалось, перед тем как нести дары – примерись с братом или сестрой.

– Какие дети у тебя.. – обращает внимание Амина на детей, особенно меньший… шустрый такой.

– Давай кушать, я здесь приготовила, – и Амина потянулась одной скрюченной рукой за тарелкой, которые почему – то стояли внизу, почти на полу.

– Мне так удобно, всё внизу, и кастрюли, а то я сидя не дотянусь, -объяснила Амина. Опять поток слёз беззвучно покатился по лицу Марианны. Тут Марианна обратила внимание, что Амина в кресле, у неё нет инвалидной коляски: – А как ты без коляски?

– Я ты знаешь, редко выхожу на улицу, – там эти придурашные соседи. – Когда Сергей нёс меня на руках с подъезда, они смеялись сволочи; с меня смеялись; ну я им сказала.. не выдержала.

Марианна смотрит, как Амина греет чай и еду.

– Садись, бери чай, ешьте с дороги!

Марианна присела на стул возле чая.

– Эта нога совсем не двигается, – Амина ткнула рукой – кулдюжкой в скрюченную ногу, – боли сильные, ору… А вторая нога… неправильно сложили кости, но, я наловчилась и ползком, если

что-то надо в ванной, – и Амина улыбнулась, обнажив свой беззубый рот.

У Марианны было только одно желание, поскорее закинуть ноги, про которые она и забыла в слезах; пару часов – и отёки возможно сойдут.

А вечером Марианна прилегла рядом с Аминой, дети расположились на раскладушке, и болтали; пока Амина не притихла. Марианна увидела, как Амина внезапно отключилась и уснула.

Один день… мы пробыли в Ростове – один день.

Началось прощание… Амина сидела на диване, да… она не могла подойти к двери. Как в дымке Марианна посмотрела на сидящую Амину: одна мысль мелькнула в голове – возможно, мы никогда больше не увидимся…