— Мама! Посмотри на меня, пожалуйста! Это же я, Диана!

Никакой реакции.

— Мама! — позвала я громче и подергала женщину за рукав.

— Диана! — в комнату заглянул мужчина в белом халате. — Разве вам не сказали? Она вас не слышит и никого не узнает. Не стоит травить душу, ответа вы все равно не добьетесь.

Однако я добилась. Хотя и не того, чего хотела. Женщина, наконец, моргнула и произнесла ровным, механическим голосом:

— Ричард любит апельсины, а Джонни — шоколад.

— Что? — я посмотрела на мужчину в халате. — О чем она говорит? Кто такие Ричард и Джонни?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Может, персонажи какого-нибудь фильма или книги. Она их часто вспоминает.

— Простите, Диана… можно вас на минуту? — из-за дверей внезапно показалась голова мистера Д.

С трудом поднявшись с колен и покачиваясь, я вышла к нему в коридор и прислонилась к стене.

Чего он хочет от меня на этот раз?

— На этом наши пути расходятся, — сверкнув синими глазами, все так же спокойно заявил мистер Д. — Мне пора возвращаться, но прежде должен вам разъяснить некоторые финансовые детали. Итак, Сафронов ежегодно оплачивал нахождение вашей матери в данном… э-э-э… пансионате. Но только уход, а не лечение, потому как в ее лечении он был не заинтересован. Пребывание здесь стоит десять тысяч евро в месяц, сейчас оно оплачено до конца года. Потом вашу мать, надо думать, поместят в государственную психиатрическую клинику. Забрать ее оттуда вы не сможете, поскольку по документам она больше не Камилла Листницкая, а Елена Дягилева, совершенно посторонний вам человек. Но вы можете попытаться доказать родство и оформить опеку. Правда, без собственного жилья это будет сделать несколько проблематично, но я в вас верю, поскольку девушка вы неглупая и способная. Удачи!

После этих слов он развернулся и пошел по коридору к выходу.

А потом я услышала, как захлопнулась входная дверь.

7. Глава 7

Сначала я застыла на месте, пытаясь осознать то, что он только что сказал.

Мысли скакали как бешеные.

Сафронова, скорее всего, нет в живых — на вечеринке Алексис заявила, что она проводится «в память о нем». Но это даже хорошо, потому что сейчас я была готова убить его собственными руками.

Доказать, что мама жива — точнее, что жива Камилла Листницкая, — я вряд ли смогу. Как-то я смотрела передачу, где рассказывали о человеке, которого по ошибке признали умершим. Он потом несколько лет не мог ничего доказать, хотя все родственники подтверждали, что он — это он.

Чертова бюрократия!

Это касается и опеки: может, я и докажу, что Елена Дягилева — моя мать, но как доказать, что я могу ее содержать, если у меня нет ни работы, ни своего жилья?

И даже если я сниму жилье, как работать? Врач сказал, что за мамой нужно круглосуточное наблюдение: «Обычно она ведет себя спокойно». А не-обычно?

Чтобы платить и за жилье, и за сиделку, и за лечение мамы, нужно много, очень много денег — без опыта и образования мне столько не заработать. А если мама еще и не всегда спокойная, я вообще могу так и не найти для нее сиделку.

Что касается государственных психиатрических клиник — о них я тоже была наслышана. Одна только мысль, что мама может попасть в такое учреждение, вызывала дрожь.

Осознав все это, я потеряла остатки хладнокровия.

Чертов мистер Д.!

Как жестоко он меня проучил! И как же я его ненавижу!

Сейчас он вернется домой и продолжит жить, словно ничего не было. Развлекаться с девушками. Искать другую «невесту».

А я… моя жизнь сломана.

Что теперь делать?

Я не могу бежать за ним, умолять вернуться, рыдать и просить передумать.

Но дать ему уйти ПРОСТО ТАК я тоже не могу.