– Мило, – угрюмо заметил людоед.

– Я же говорила, – виновато прошептала сконфуженная Беладонна. Она вернула печатной машинке первоначальный вид и взяла в руки зеркальце. С каким презрением отнесся бы к ней Великий Чародей, если бы увидел эти жалкие потуги!

– По-прежнему хандрит? – осведомился Лестер.

– Ну что вы, «хандрит» – это не про Арримана Ужасного, – возразила Белладонна. – Хотя настроение у него в последнее время не очень.

– Поддерживаю, – согласился людоед.

Колдун и вправду пребывал в ужасном состоянии с того самого дня, как на шабаше узрел всех кандидаток в жены. Его мучили кошмарные сны, он просыпался с криками и бормотал что-то о мухах и волосатых подбородках, которые гоняются за ним по коридорам. У чародея пропал аппетит, начали вылезать усы. Он нещадно гонял Магического Дозорного, заставляя того отправляться к воротам задолго до рассвета, в отчаянной надежде, что новый колдун все же явится и необходимость в женитьбе отпадет.

– Почему он сидит в чулане для метел? – недоумевала Белладонна.

– Ждет сэра Саймона, вот почему, – нахмурившись, ответил Лестер. – Чулан – любимое место призрака.

– Это тот покойный джентльмен, с которым он иногда разговаривает?

Лестер кивнул.

– Он самый. Скончался в 1583 году. Зарезал семь жен.

Мистер Ледбеттер отложил бумаги в сторону, подошел к Белладонне и вместе с людоедом заглянул ведьме через плечо. В зеркальце появилась мутная тень, и Арриман обрадованно вскочил.

– Не нравится мне это, – покачал огромной головой Лестер. – Хозяин давно пробовал воскресить сэра Саймона, но после шабаша вообще ни о чем другом думать не может. Когда сегодня я принес ему на завтрак вареное яйцо, он сидел в кровати с огромной книгой, «Некромантия» называется. Плохо дело.

– Не стоит беспокоиться, – произнес секретарь. – Уже двести лет никому не удавалось воскресить привидение.

На самом деле мистер Ледбеттер немного тревожился. А вдруг Арриману удастся его затея? Убийца семерых жен – не самый приятный жилец в доме, где намечается свадьба.

Через час ведьмы в полном составе собрались в холле отеля, ожидая, когда мистер Ледбеттер ознакомит их с правилами конкурса. Каждая приложила уйму стараний, чтобы выглядеть достойно. Мейбл Бряк украсила свои жесткие курчавые волосы сушеными икринками, матушка Кровохлебка залепила подбородок свежим лейкопластырем, а Этель Коробс нашла мужество отказаться от резиновых сапог и вышла в свет в толстых шерстяных носках.

– Все собрались? – вопросил мистер Ледбеттер, задержав взгляд на Белладонне, которая скромно сидела поодаль от остальных.

– Не все, – выкрикнула Нэнси Горлодрай, бренькнув серьгами из костяшек пальцев. – Придурошной Миналот нету.

Секретарь вздохнул. Мисс Топь прислала заполненную заявку, но сама так и не приехала, а мистер Ледбеттер на дух не выносил беспорядка и путаницы.

– Куда ей на конкурс! – подала голос Мейбл Бряк. – Размазня-баньши.

– А еще этот ее баран, – поддакнула Этель Коробс. – Как глянешь на него, так хоть вешайся с тоски.

Остальные закивали. Перси, фамильяр Моналот, действительно был невероятно унылой скотиной, убежденной, что у прочих овец трава зеленее, а жизнь – лучше и насыщенней.

– Что ж, придется начинать без нее, – заключил мистер Ледбеттер.

Тут портье что-то шепнул ему на ухо. Лицо мистера Ледбеттера просветлело.

– Проводите ее сюда, – попросил он портье и громко объявил: – У нас еще одна участница.

Однако, судя по виду, провожать новую участницу вовсе не требовалось: надменно и важно она вплыла в холл, точно королева. Ведьмы испуганно съежились в креслах, а Белладонна охнула. Вошедшая даже отдаленно не походила на бледную, худосочную мисс Топь. Новая ведьма оказалась долговязой дамой с черными волосами, уложенными в высокую прическу. Длинные ногти были накрашены кроваво-красным лаком, плечи укрывала накидка из тюленьего меха; на запястьях и пальцах сверкали брильянты и жемчуга, а ожерелье было – о ужас! – из человеческих зубов. Однако более всего публику поразил фамильяр новой ведьмы: на поводке, отделанном стразами, неуклюже ковыляло странное серое животное с вытянутой мордой, свиным пятачком и когтями устрашающей величины.