– Давай говорить начистоту. Я никогда не давал тебе обещаний и клятв.

– Но подразумевал их своим поведением, дал надежду. – Хоуп разглядывала его из-под купола зонтика. Да, он выглядит по-прежнему: холеный, невозмутимый, уверенный в себе. Именно эта спокойная уверенность в свое время так привлекала Хоуп. Теперь же она видит перед собой лишь надменность, и в этом нет ничего привлекательного. – Ты за этим сюда приехал, Джонатан? Расплатиться по счетам?

– Скажем так: в надежде исправить ситуацию. – Когда он накрыл ладонью руку Хоуп, его глаза светились искренностью. – Мы расстались не по-хорошему, и меня это очень печалит.

– Какие мелочи.

– Нет, не мелочи. Я приехал, чтобы помириться с тобой и попросить вернуться на прежнее место. Отец готов сделать тебе очень щедрое предложение. Повторяю, Хоуп, нам тебя крайне недостает.

Не отводя глаз, она убрала руку.

– У меня есть работа.

– Очень щедрое предложение, – с нажимом произнес Джонатан. – Нам всем известен твой уровень. Мы бы хотели устроить встречу, в любое удобное для тебя время, чтобы обсудить все в деталях. Ты можешь вернуться, Хоуп, – в Джорджтаун, в «Уикхэм», к привычной жизни… и ко мне.

Хоуп ничего не ответила, и тогда он опять накрыл ее руку своей.

– Мой брак – свершившийся факт, и тут ничего не изменишь. Но наши отношения… мы могли бы их возобновить. Я хорошо о тебе позабочусь.

– Значит, ты обо мне позаботишься, – медленно и отчетливо проговорила Хоуп.

– Ты ни в чем не будешь нуждаться.

Джонатан произнес это со своей обычной уверенностью, доказав тем самым, что совершенно ее не знает. И никогда не знал.

– У тебя будет работа, на которой ты реализуешь себя в полной мере, жилье – любое, какое выберешь. На Кью-стрит есть очаровательная квартирка, тебе она непременно понравится. Думаю, перед твоим возвращением на должность нам стоило бы съездить в небольшой отпуск, чтобы, так сказать, заново узнать друг друга. – Он подался вперед, вплотную приблизив к ней лицо. – Хоуп, этот год был долгим для нас обоих. Я отвезу тебя, куда пожелаешь. Как насчет недели в Париже?

– Путешествие в Париж, квартира в Джорджтауне. По всей видимости, также понадобятся деньги, чтобы прикупить мебель и, разумеется, обновить мой гардероб перед возвращением в «Уикхэм»… и к тебе.

Он поднес ее руку к губам – жест, который Хоуп раньше любила, – и снова улыбнулся.

– Я же сказал, что позабочусь о тебе.

– А что думает по этому поводу твоя жена?

– Насчет Шеридан не беспокойся. Мы будем осторожны, да и ей придется смириться. – На глазах у Хоуп этот мужчина одним небрежным взмахом отринул такие понятия, как супружество, верность и преданность. – Ты не можешь быть счастлива здесь. Хоуп, я сделаю тебя счастливой.

Она на несколько секунд замерла, почти удивляясь, что смогла выслушать столь чудовищное оскорбление, а затем так же поразилась своему голосу, спокойному и ровному, несмотря на то что от разрывающей душу ярости ей хотелось кричать во весь голос.

– Позволь тебе кое-что объяснить. Мое счастье – это моя забота. Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоем омерзительном – по отношению и ко мне, и к твоей жене – предложении. К черту твоего отца вместе с вашим «Уикхэмом». Я живу своей жизнью. Неужели ты полагаешь, что я поставила ее на паузу только потому, что ты попользовался мной, а потом выбросил, как ненужную вещь?

– Я считаю, что ты довольствуешься меньшим, чем заслуживаешь. Я от всего сердца прошу прощения за то, что причинил тебе боль, но…

– Причинил боль? Да я освободилась от тебя! – Хоуп вскочила на ноги. Спокойного, ровного тона как не бывало. – Ты просто вышвырнул меня пинком, подлец, но твой пинок заставил меня многое переоценить! Я собиралась жить с тобой, но теперь мой дом здесь! – Она выбросила руку, показывая на террасу второго этажа (и на мгновение ей показалось, будто там мелькнула тень женщины). – Дом, который я люблю и которым имею право гордиться. У меня есть свой круг общения, близкие люди, чьей дружбой я дорожу. Уйти к тебе? К тебе?! От… – Хоуп сама не знала, что побудило ее совершить следующий поступок – порыв ли гнева, гордость ли, – но в любом случае, завидев идущего с парковки Райдера, она ни секунды не колебалась. – …него? Райдер! – Она ринулась через увитую вистерией арку.