– А потом вы будете учить, когда вернетесь в Бразилию, да?

– О нет, я выйду замуж, – ответила Детерро просто. – Я приехала в Англию, потому что у меня была несчастная любовь. Он был в-в-в-восхитительный, но совсем неподходящий. Так что я приехала в Англию, чтобы оправиться от этой истории.

– Ваша мать, очевидно, англичанка?

– Нет, моя мать француженка. Моя бабушка англичанка. Я обожаю англичан. Вот до такой степени. – Она подняла изящную руку с вытянутой вперед кистью и коснулась ее ребром своего горла. – Они такие романтичные и при этом полны здравого смысла. Я поехала к бабушке и облила слезами все ее лучшие обитые шелком стулья и все время повторяла: «Что мне делать? Что мне делать?» Это о моем возлюбленном, вы понимаете. И она сказала: «Высморкаться и уехать из страны». Тогда я заявила, что поеду в Париж и буду жить в мансарде и писать картины – глаз и раковина на блюде. Но она сказала: «Нет. Ты поедешь в Англию и немного попотеешь». Ну вот, поскольку я всегда слушаюсь бабушку, люблю танцы и хорошо танцую, я и приехала сюда. В Лейс. Сначала они немного косо посмотрели на меня, когда я сказала, что хочу только танцевать…

Вот это и удивляло Люси. Почему этот очаровательный «орешек» нашел радушный прием в серьезном английском колледже, этой стартовой площадке для карьеры?

– …но одна из студенток сломала себе что-то на тренировке – они часто что-нибудь ломают, и это неудивительно, правда? – и вот так одно место оказалось незаполненным, а это не очень хорошо. Вот они и сказали: «Ладно, пусть эта сумасшедшая из Бразилии живет в комнате Каньон, разрешим ей посещать классы. От этого никому не будет плохо, а расчетные книги будут в порядке».

– Так что вы начали заниматься в группе Старших?

– Танцы – да. Понимаете, я уже была танцовщицей. Но я учила с Младшими анатомию. Я нахожу, что кости – это интересно. А на другие уроки я ходила, когда хотела. Я прослушала все предметы. Все, за исключением канализации. Я нахожу, что говорить о туалете неприлично.

Мисс Пим решила, что «туалет» – это гигиена.

– И вам все это нравилось?

– Это было либеральное обучение. Они очень наивны, эти английские девушки. Они – как мальчики в девять лет. – И, заметив на лице мисс Пим недоверчивую улыбку (ничего наивного в Бо Нэш не было), добавила: – Или как девочки в одиннадцать. В них есть восторженность. Вы знаете, что такое восторженность?

Мисс Пим кивнула.

– Они обмирают, если мадам Лефевр скажет им ласковое слово. Я тоже обмираю, но от удивления. Они экономят деньги, чтобы купить цветы для фрекен, а она думает только о морском офицере, оставшемся в Швеции.

– Откуда вы это знаете? – спросила, удивившись, Люси.

– Он у нее на столике. В ее комнате. Фотография, я хочу сказать. И она очень континентальная, у нее нет восторженности.

– У немцев есть, – заметила Люси. – Они этим славятся.

– Неуравновешенный народ, – объявила Детерро, отметая тевтонскую расу. – Шведы не такие.

– И все-таки я думаю, ей нравится, когда ей дарят цветы.

– Ну конечно, она не выбрасывает их в окно. Но я заметила, что ей больше нравятся те, кто ей ничего не дарит.

– О? Значит, есть такие, в ком нет восторженности?

– Ну да. Их не много. Шотландки, например. У нас их две. – Таким тоном она могла бы говорить о кроликах. – Они слишком заняты своими ссорами, чтобы испытывать еще и другие чувства.

– Ссорами? А я думала, что шотландцы всюду держатся друг друга.

– Только если они не принадлежат к разным ветрам.

– Ветрам?

– Все дело в климате. У нас в Бразилии много такого. Ветер, который дует «а-а-а-ах», – она открыла свои красные губки и сделала мягкий, как бы намекающий, выдох, – создает один тип человека. А ветер, который дует «с-с-с-сх», – она резко и зло выдохнула сквозь сжатые зубы, – создает совсем другого человека. В Бразилии – это разная высота, в Шотландии – Западный берег и Восточный берег. Я наблюдала это во время пасхальных каникул, вот и поняла все про шотландок. У Кэмпбелл ветер, который дует «а-а-а-ах», а потому она ленива, лжет и обладает очарованием, которое насквозь искусственное. У Стюарт ветер, который дует «с-с-с-сх», так что она честная, трудолюбивая и обладает устрашающей совестью.