– Любите птиц? – раздался другой голос, и из-за кустов, чуть ли не лицом к лицу с Ханной, вынырнул его обладатель. – Занимаюсь уборкой, – пояснил он, показывая зажатые в горсть опавшие листья, – а заодно выгуливаю Пола. Одного его не выпустишь из-за кошек. Пусть даже кошки мои. Ревность, я полагаю. Теперь вы скажете, что кошкам все равно, птица есть птица: они бы сожрали Минни, мою канарейку, и не подавились, если бы сумели до нее добраться, нисколько не сомневаюсь, но с Полом другая история. Тут дело не в еде, я изучал вопрос. Кошек раздражает человеческий голос, исходящий из неправильного места, а Пол временами страшно болтлив. Если подумать, с этой точки зрения поведение кошек естественно.

Теперь‐то мисс Моул разгадала тайну, почему дом номер 16 подошел бы ей больше номера 14. Она узнала родственную душу в этом старике, способном разговориться с незнакомым человеком; что‐то присущее ей самой светилось в его потрепанном жизнью лице и плутовато-непочтительном взгляде. Насколько видно было из-за изгороди, одет он был в куртку валяного шинельного сукна, из-под которой выглядывали жесткий воротничок и галстук, заколотый булавкой с бриллиантом и опалом в виде лошадиной головы; у хозяина был вид человека, который не снимает шапку даже в помещении.

– Интересная теория, – заметила мисс Моул, опускаясь на каблуки, а старик подошел вплотную к другой стороне живой изгороди, чтобы лучше рассмотреть собеседницу, и сейчас его лукавые водянистые глаза занимались сравнением Ханны, причем не в ее пользу, с другими прекрасными женщинами, на которых когда‐либо падал его взгляд.

– А я вас вчера видел, – заявил он. – Брился у окна наверху, – он показал большим пальцем себе за спину, – и заметил женщину у входа в молельный дом. «Это что‐то новенькое», – сказал я себе. Мне было плохо видно, что там происходит, поэтому я продолжил за вами наблюдать. Выглядело забавно.

– Было бы забавнее, если бы мне удалось проникнуть внутрь, – фыркнула Ханна.

– У меня другое представление о веселье, но если хотите попасть туда, то смею заметить… – Он указал пальцем вбок и тоном, подразумевающим, каких только чудачеств на свете не бывает, сказал: – Можете взять ключ в соседнем доме. Проповедник живет там. Он усвистал полчаса назад, только фалды пальто развевались. Сделал вид, что не заметил меня, – и старик подмигнул Ханне. – Я бы мог замолвить перед ним за вас словечко, если бы захотел. Но так уж вышло, – он снова исчез за изгородью, и окончание фразы прозвучало глухо, – что я не хочу.

Ханна услышала, как он продолжил сгребать листья.

Прощаться вроде как не требовалось, но и уйти просто так показалось невежливым, поэтому она пробормотала «до свидания», не получив ответа, однако знакомство представило ее будущность в более радужном свете. Мисс Моул рада была обнаружить, что сосед за словом в карман не лезет и способен дать отпор Роберту Кордеру, а его присутствие обещало разбавить тоскливую скуку, которую она себе предрекала, поэтому, получив письмо от Лилии с сообщением, что миссис Спенсер-Смит обо всем договорилась и мисс Моул ожидают на Бересфорд-роуд в следующий вторник, Ханна могла с бо́льшим легкомыслием отнестись к будущему рабству и тому факту, что в кошельке осталось не так уж много фунтов, хоть и скорчила ироническую гримаску, прочитав окончание письма со множеством подчеркиваний, в котором Лилия убеждала ее, что, зарабатывая пятьдесят фунтов в год и при этом не вычитая из них плату за проживание и стол, к тому же получая арендную плату за домик в деревне, Ханна вполне сможет отложить что‐нибудь «на дождливый денек».