– А, Марьям Руслановна! Здравствуйте.

Алия Артуровна, воспитательница, приглядывавшая за Соней, запыхалась в дверях.

– Здравствуйте, Алия Артуровна. Смотрите, что нарисовала малышка.

– Какая красота, Сонечка! Какая ты молодец! Умница!

Соня радостно зарделась, и смущенная, посмотрела на меня. Я прижала ее к себе и крепко поцеловала.

– Мы хотим ненадолго, минут на двадцать выйти на улицу. Вы как?

Алия Артуровна понимающе кивнула и ответила:

– Ой, хорошо! Я как раз домой по – быстрому сбегаю. Я же напротив больницы живу.

Отлично.

– Конечно, идите! Все будет в порядке. Я присмотрю за Соней.

Малышка уже стояла возле двери палаты. Ей не терпелось пойти к своему другу Музыканту.

– Мари!

Саид Бугдаев ошеломленно взъерошил волосы. Все же стоило признать, что атмосфера в больнице с его появлением значительно улучшилась: врачи неохотно, но отмечали, что многие пациенты стали лучше себя чувствовать и быстрее шли на поправку. Я в свою очередь также не могла отрицать того факта, что Музыкант помогал детям в терапии восстановления. Они приходили с ежедневных многочасовых прогулок счастливые и довольные. Родители стали чаще улыбаться друг другу, и даже санитарки меньше ругались на нерадивых пациентов, проскальзывавших в больницу без бахил.

Хотя, признаться честно, я была абсолютно уверена, что эта прихоть «местного бизнесмена» быстро улетучится, и он прикроет лавочку со своими благотворительными концертами, свалив из больницы.

Но я ошиблась! Саид на удивление совершенно не оправдал моих ожиданий. «Эта прихоть» исполняла свои концерты на территории больницы уже два месяца.

– Не знал, что ты приходишь послушать мою игру!

Голос Саида не скрывал искренней радости и… волнения!..

Я почувствовала, что краснею.

– Да, Саид, прихожу. И я не одна.

Из моей спины выглянула Соня и с победным криком прыгнула к нему на руки. Послышался звонкий смех, громкие причмокивания и воздух заискрился весельем.

– А ты меня не увидел! Ха – ха! Я тебя провела!

Саид громко расхохотался.

– Ну ты, звезда!

Он повернулся ко мне, взглядом приглашая присоединиться к ним.

Его непринужденность и легкость почему – то смутили меня. Стараясь не показывать своих чувств, я невозмутимо поправила волосы и посмотрев ему в глаза, мягко сказала:

– Сыграй для нас, Музыкант.

Однако, как быстро эти двое успели сблизиться!..

Саид заиграл: наполненная теплой светлой грустью, музыка шелковой вуалью окутала уставшие струны моего сердца и погрузила каждую клеточку тела в безмятежное чувство покоя и тающего блаженства. Я не переставала дивиться тому, насколько безгранична и тонка душа этого человека. Кто ты, Музыкант? С какой планеты? Неужели земной человек может дарить подобное наслаждение одной только игрой на виолончели?..

Он будто услышал мои мысли и задумчиво посмотрел на меня. Его глаза покрылись поволокой, и я утонула в их бездонной черной пропасти, незаметно покорявшей меня своей воле и медленно тянувшей туда, откуда нет возврата.

Осенняя меланхолия … калейдоскоп цветов – альянс… последний поцелуй уходящего торжества красок. Прощальный вздох мучительно пленительных чувств и нежность тающих оттенков…

      Соня села рядом с ним на лавочку и задумчиво уставилась в пустоту. Я подошла к ней и мягко обняла за голову. Неожиданно, Саид остановил свою игру:

– Хорошо выглядишь, малышка. Когда выписываешься?

– У меня острый лимфобластный лейкоз. Две недели была химиотерапия. Сейчас еще один курс. Мне дают сильные лекарства, они помогают убить плохие бластные клетки внутри меня. Как закончиться терапия, тогда, может быть и выпишут.

Внутри меня все сжалось от ледяного холода. Она говорила об этом так обыденно, будто это были ежедневные домашние задания в школе. Мне стало страшно от того, насколько ребенок привыкает к таким вещам. Они стали неотъемлемой частью ее жизни.