В комнату вошла Юрина мама и позвала пить чай с пирогом, Леночка вежливо отказалась, сказав, что наелась каши и бабушкиных пирогов и больше есть не хочет, она пошла в свою комнату, напомнив Юрочке, что скоро идем гулять и чтобы он не задерживался.

Скоро все вышли гулять. Мы жили в самом центре Ленинграда, на Литейном проспекте, правда, он носил другое название – проспект Володарского, но у населения это название не прижилось, и в народе Литейный называли своим старым именем, полученным еще при Петре Первом. Новое название проспекта писали только на почтовых конвертах. На улице было много прохожих. Все поздравляли друг друга с Новым годом. Леночка уселась на саночки, засунула меня под пуховый платок, которым была укутана, папа поднял веревочку от санок, упавшую в снег, и пошел вперед. Рядом шла Леночкина мама и тетя Маша, которая везла на санках Юрку, тоже закутанного в пуховый платок.

Смотря на детей, сидящих на санках, трудно было определить, кто из них мальчик, а кто девочка – из-под теплых шапок и платков торчали только носики и глаза, светящиеся счастьем. Дети были одеты почти одинаково: в теплые ватные штанишки и шубки, вот только у Леночки шубка была серая, а у Юрочки коричневая. Взрослые шли впереди, везя за собой деревянные саночки, на которых сидели их малыши, и о чем-то беседовали, о чем – я не слышал. Женька дошел с нами до угла и убежал во двор, где жил его лучший друг и одноклассник Саша Клюев. На улице был мороз, пошел снег, но мне было тепло под пуховым платком моей маленькой хозяйки. Горка была сооружена в районе Литейного моста, несколько часов дети катались на санках, резвились, строили снежную крепость, играли в снежки. Я принимал участие во всем и все видел, выглядывая из-под платка. Потом родители сказали, что уже пора домой, что холодно и нужно идти обедать. Повернули в сторону дома.

Придя в квартиру, всех ждал сюрприз: кошка Мурка родила трех котят.

Один котенок был совершенно обычного окраса – серый. Другой котенок был серо-рыжим, а третий был, как их мама, трехцветный, но родился он очень слабеньким и был меньше всех, он почти не шевелился. Другие котята уже давно сосали молоко, а этот все лежал.

– Сдохнет, наверное, – сказала тетя Клава, – как жалко, трехцветный же.

Леночка услышала эти слова и чуть было не заплакала, но вдруг Мурка начала подталкивать котенка мордой к остальным, как бы приглашая его покушать, котенок долго тыкался мордочкой и вдруг с жадностью начал сосать молоко.

– Не плачь, Леночка, все образуется, может, и выживет, – успокоила Лену тетя Клава.

С тех пор все стали наблюдать, как живут и растут котята, Мурка была умная кошка и позволяла смотреть на своих малышей и подходить близко, но вот если кто-нибудь хотел их потрогать, то она тут же ощетинивалась и фырчала, давая понять, что трогать их нельзя. Прошло три недели, котята подросли, стали активные, все трое выжили, серый котенок оказался котом, а два других – кошками. Мурка стала чаще оставлять их одних и уже спокойно реагировала, если котят гладили и брали на руки. Котят разобрали: кота взяла соседка с нижнего этажа тетя Катя, серо-рыжую кошечку приютила семья Юры, а трехцветная переехала жить в комнату Леночки. Теперь в каждой семье было еще и по кошке. Леночка назвала свою кошку Матильдой в честь балерины Матильды Кшесинской, конечно, больше всех Леночке нравилась балерина Анна Павлова, но кошку Аней она не захотела называть, перебрав все известные Леночке имена балерин, она и решила назвать котенка Матильдой, но потом кошка стала просто Мотей, а Юрка назвал свою кошку Зайкой, наверное, в честь себя самого, ведь его многие называли Зайчиком, но на вопросы, почему именно Зайка, Юра отвечал: «Просто так захотелось».