Летом я с виолончелью и с Мишкой К. жил месяц у него на даче. Потом, в августе, с ним и с его родителями на машине уехали в Анапу – в лагерь Большого театра «Спутник» (виолончели ехали с нами). Всё это время мы усиленно занимались. Не считая упражнений по бросанию лома, поедания клубники с грядки ртом, фотографирования на фоне огромных-штормовых волн на море, участия в шефском концерте для винодельческого совхоза «Россия»… А чудесные лунные ночи, штормовой ночной пляж, где мы вдвоём прятались в воде, пережидая, пока пройдёт пограничный наряд с собакой… Прекрасное время было!..
В октябре состоялся классный вечер в Концертном зале Института им. Гнесиных. Играли все ученики Шефа. Потом, за кулисами, мы стояли вокруг Шефа, и он сказал незабываемое:
– Самым большим успехом сегодняшнего концерта я считаю игру Миши Ганевского. – А через 15 минут он сказал моим родителям:
– Мише необходима хорошая виолончель…
– Будем искать!
Через случайных знакомых дошла весть о том, что продают хорошую виолончель известного французского мастера Вильома. Но – очередь! Мы вторые. А первый, оркестрант, решил сбить цену. И нарвался на твёрдый отпор. Вдова крупного архитектора, виолончелиста – любителя (он привёз виолончель с Кубы в 1935 году), навела справки о цене, и… ни шагу назад! Так первый, бывший «друг семьи», вылетел из очереди. Цена – 1000 рублей (!) Для нашей семьи огромные деньги…
Но… Отец только что закончил работу над своей первой серией плакатов (наглядное пособие для ПТУ). Гонорар – 1000 руб.! Оплата – через полгода…Что делать?!
Помог будущий тесть – Кудрявцев Илья Михайлович. Таня попросила его помочь мне, тогда ещё малознакомому юноше. Он обратился к своему приятелю, Игорю Катарскому, человеку одинокому, но состоятельному. И тот дал в долг на полгода эту сумму.
Пригласили мы Пузанова Владимира Николаевича, педагога-контрабасиста из нашей ДМШ. (Он подрабатывал как мастер-реставратор). И он подтвердил авторство Вильома. К виолончели в придачу я получил сертификат знаменитого советского мастера Витачека и чудесный смычок работы одного из лучших мастеров – Лями!
Мощный звук, красота тембра, ровного по всему диапазону. Чего ещё желать? Инструмент на всю жизнь! С этим инструментом пришли и два больших виолончельных успеха в моей жизни.
«Не было счастья, так несчастье помогло» (Весна 64-го)
Палец я себе сломал на левой руке. Драка была принципиальной: за честь прекрасной дамы! Результат: на третьем курсе музучилища я остался на два месяца с одной правой. Шеф посоветовал поработать серьёзно.
В училищной библиотеке нашёл я старинную «Школу игры на виолончели». Там оказалось множество самых разных упражнений. И что самое интересное – разбирались технические трудности трёх знаменитых Концертов для виолончели с оркестром: Гайдна, Дворжака и Шумана. Каждый трудный момент раскладывался на простые элементы. И превращался в упражнения. После такой работы всё становилось легко! Эти три концерта, их исполнение, сыграли серьёзную роль в истории моего ученичества. И в училище, и в консерватории…
Но туда, – в консерваторию, – надо было ещё попасть! А я сам поставил под серьёзный удар возможность этого…
…Весна 64-го была щедрой на события. Шеф, как-то, затеял поехать с классом в Серебряный Бор. Пикник устроить. Запомнилось, как он, такой шикарно одетый, закурил «Мальборо» в сосновом лесу. И говорит:
– Чувствуете, какой дивный воздух! – А я подумал:
– Чего ж этот воздух сигаретным дымом портить?..
Не скажу – дух противоречия во мне сидел. Только ни пить, ни курить я не хотел. Курить противно было (видно, материнская затрещина после первого «общения» с куревом, – лет около девяти, – сработала). А пить?..