— Ничего страшного, — говорит мужчина и поворачивается ко мне. — Алиса?

Господи!

— Привет, Слава, — обречённо выдыхаю.

22. 22

Герман

Несмотря на весь наш опыт, мы озадачены, эта маленькая засранка расплавила нам мозги. Специально не трогали её какое-то время, не появлялись на глаза, чтобы остыла. Но она всегда под нашим наблюдением. К сожалению для нас, под слишком пристальным наблюдением. Понимаю, почему Слава не может от экрана оторваться и почему торчит столько времени в кабинете. Сам залипаю на неё.

Простые телодвижения, но сколько в них секса, мать вашу! Каждый день, приходя с работы, она снимает с себя строгий наряд, аккуратно вешает на вешалку, а потом в шкаф. А я смотрю на это в экран, и руки чешутся сорвать самому всё с неё. Особенно когда она снимает бюстгальтер и с довольным вздохом, словно она была связана тугой верёвкой до этого момента, кидает его на кровать. Слюни текут, глядя на торчащие коричневые соски, на то, как она массирует грудь без капли пошлость.

Иногда, когда уже ночь, она садится на кровать и рыдает. В такие моменты с трудом сдерживаюсь, чтобы не сорваться к ней. Чтобы обнять, поцеловать и утешить. Потому что, блядь, эти слёзы не показушные, не требуют у кого-то жалости, и не вызывают отторжение. Она плачет, когда её никто не видит, а утром снова надевает строгое платье, цепляет на лицо улыбку и выходит из дома с высоко поднятой головой.

Как, чёрт возьми, ставить её в ряд с другими?!

Она ходит на работу, оттуда домой, максимум может зайти в супермаркет. Кроме подружки ни с кем не общается, никуда не ходит.

И тут возникают сомнения и вопросы.

— Мнение не поменялось? — спрашиваю Славу как-то вечером после того, как Алиса спать легла, и наблюдать было не за чем.

Хотя за ней можно смотреть, даже когда она мирно спит. Как ложится на живот, обнимает подушку обеими руками и, согнув одну ногу в колене, вертится с полчаса и наконец засыпает. И, если честно, то нет в этой позе никакой сексуальность, и о ней нельзя сказать, как пишут в слюнявых романах, мол, волосы разлетаются по подушке, ладонь под щёку, и она спит как ангел. Она настоящая, и это возбуждает ещё больше.

Друг шумно выдохнул и опустил взгляд на свои ноги. Мы сидели на ступеньках дома в ночной тишине, курили, что в последнее время из-за нервов бывает часто.

— Не знаю, — мотнул головой он. — А ты не думал, что если её дружок…

— Бывший, — влезаю я.

— Её дружок, — с нажимом в голосе продолжает он. — Узнал, что ему сели на хвост, то всё это театр, игра для двух зрителей? — спрашивает и внимательно смотрит на меня.

Может, он прав, мне хочется верить в обратное, но и ошибаться не имею права. Да, она выглядит сногсшибательно, ведёт себя как невинная овечка, но хрен знает, что у неё в голове.

— Чёрт, — выплёвываю я. — Если это так, то она очень хорошая актриса.

— Надо что-то предпринять уже, — говорит Слава. — Время идёт, и скоро с нас спросят, а у нас ничего. Абсолютно, — встаёт и возвращается в дом.

Каким образом должен один из нас оказаться поблизости к её району и не вызвать подозрения, мы думали долго. Пришли к самому банальному решению.

Женщина, хрупкая с виду, которую можно просто схватить, привязать к стулу и выпытать из неё всё. Но наша деятельность заключается именно в работе под прикрытьем. Да и пытать женщину как-то не по-мужски, особенно ту, к которой влечёт так, что скоро из ушей выливаться начнёт. Член в постоянной боевой готовности как у подростка, и хрен знает, как вообще находиться рядом с ней и не нагнуть.

Сегодня на контакт пошёл Слава, решили пока пробовать мирным методом, если не получится, перейдём к другим действиям. Слава прав, мы знаем о ней только то, что написано в её деле. И судить по несколькими встречами пока рано, а видеонаблюдение вообще ничего не даёт. Кроме стояка в штанах, естественно.