– Да! – мечтательно произнёс насытившийся курицей Барабанов. – Это впечатляет! Надо чаще бывать на природе! А ещё лучше – на природе жить. Тогда и вдохновение будет приходить постоянно. Вот я уже и новую песню сочинил. Расчехлив свою гитару, он ударил по струнам и заголосил:

Все, все, все

Рады весне!

Дрозд и сорока, заяц и ёж!

Эх, молодёжь!

Миша и Эра, как и в прошлый раз, поспешили заткнуть уши. Завывания Барабанова были просто невыносимы. Мох, напротив, выслушал новое сочинение певца с большим удовольствием.

– Да, именно так следует относиться к творчеству, – снова похвалил он Барабанова. – Долой стандарты и шаблоны! Оригинальность, собственное мировосприятие и – чувства, чувства!

Польщённый музыкант извлёк из кармана губную гармошку и ещё и в неё подудел. Он, наверное, пел бы и играл бесконечно, если бы не прервавшая «концерт» Эра.

– Нам пора идти!

Миша, подскочив как мячик, немедленно поддержал её.

– Что ж, друзья, поспешим! – согласился Мох, и они пошли по дороге к лесу. Барабанов умолк, но по пути всё же пытался насвистывать новые мелодии.

В лесу поначалу было светло и спокойно. Стройные ряды сосен возвышались вдоль дороги подобно колоннам сказочного дворца. Любопытные белки спускались по стволам вниз и следили за неожиданными посетителями этого дворца. С ветки на ветку перепархивали пёстрые красавицы-сойки. Красноголовый дятел от удивления перестал стучать по дереву и также наблюдал за путешественниками.

Мох, очевидно, почувствовал себя в своей стихии. Трансформировавшись в очень крупную зеленоватую белку-летягу, он, смешно распластавшись в воздухе, планировал от дерева к дереву на радость своим спутникам.

Так они дошли до второго моста, такого же ветхого, как и предыдущий. Возле моста также была табличка с надписью, правда, половина таблички была отломана, и от надписи осталось только «р. Без…»

– Это что, та же самая река? – удивилась Эра.

– Ну да, Без Дна, она самая. Это она так петляет, – пояснил Барабанов. – Нормальное явление. Хотя впечатляет…

Мише и Эре такой изгиб реки вовсе не казался обычным. Что-то странное было и в лесе, и в реке, да и вообще во всей этой заброшенной местности.

За вторым мостом дорога стала почти незаметной, а лес гуще и неприветливее. Стройные сосны исчезли, вместо них появились какие-то мрачные дубы с необъятными морщинистыми стволами, затем косматые непричёсанные ели. Средь бела дня стало темно и сумрачно, запахло грибами и сыростью. На душе у друзей становилось тревожно, и только Мох, превратившись в маленького резвого оленёнка, весело скакал по дороге, с наслаждением вдыхая ароматы леса.

– Ах, как хорошо! – радовался он. – Сколько здесь плесени! Просто чудо!

Лес тем временем стал совсем дремучим.

– Как бы нам не заблудиться! – с опаской сказала Эра. – Я не удивлюсь, если увижу здесь избушку бабы Яги. Может быть, вернёмся, пока не поздно?

– Не робейте, друзья! – весело воскликнул надышавшийся грибными запахами Мох. – Мы почти у цели!

Действительно, вскоре лес слегка поредел, и они вышли на возвышенность, откуда взору открылась панорама Потеряевки. Маленькие домики бестолково столпились под горой.

Чуть в стороне от деревни, подобно обглоданным рёбрам ископаемого ящера, белели поваленные колонны бывшей барской усадьбы, окружённые запущенным садом.

Что-то странное, неестественное было в деревенском пейзаже. Издалека невозможно было понять, что же здесь не так. Чтобы рассмотреть всё как следует, надо было подойти поближе, то есть спуститься к реке и перейти через третий мост, настолько ветхий, что ступать на него было по-настоящему страшно. Часть таблички у моста была также отломана, но теперь с другой стороны. От надписи осталось просто «…на».