А ведь Христос-то, Он был – экстремист, за это Его и убили – ну никак было с Ним не договориться. Родился Он в хлеву, был бедным, не было у Него ни семьи, ни дома – нечего было Ему терять, кроме жизни, которой Он пожертвовал ради всех нас, Народа Божия на все времена, в том числе и для нас с вами. Ишь чего вздумал, экстремист – за веру умирать. А вот нашим Князьям Церкви – монахам, отрекшимся от мира – Слава Богу, есть чего терять, и за веру умереть они вряд ли поторопятся – лучше заткнуть рот недовольным, например, мне – «властью, нам данной», и именем Бога на земле.

Как быстро все переменилось – и это при том, что ничего не изменилось. После прошлогоднего катастрофического теракта в Америке (и «Собор» это подтвердил), главный враг всеобщего блага определился – экстремизм. Больше спуску не будет ни тем, кто холоден, ни тем, кто горяч, а «благо» – лишь для тех, о которых сказал Христос: «за то, что ты не холоден, и не горяч, я изблюю тебя из уст моих». « И смотрите, чтоб больше никаких разделений, в том числе и по вере – а не то мы вам…» Религиозный экстремизм – новый жупел, с которым будет очередная «борьба за мир» такая, что не останется камня на камне. Не начинает ли сбываться пророчество Лаврентия Черниговского о таком «возрождении» Православия на Руси, когда будут повсюду колокола звенеть, храмы сиять золотом, вот только верующим в них ходить нельзя будет…

Так что же такое покаяние? В чем каяться, как и сколько? Пожалуй, может и поздно уже. Десять лет дано было Народу Божию на покаяние, а в Церковь никто так и не пришел, потому что народ, хотя и безмолвствует, но все понимает. Сколько людей ни заклинай, «мужик, хоть он и сер, да ум у него не волк съел» – видят люди, что Церковь – кукольная, что наше РПЦ во главе с кукольником-Патриархом, с марионетками-Князьями – на самом деле личина, у которой нет спины, и такой же макет, как ХХС – Дух Христов Князья Тьмы давно вынесли из Церкви, как ветошь, вымели дочиста, как ненужный сор, остались лишь стены гробниц пророков.

И никому-то наш Патриарх стать отцом так и не удосужился, никакой он не «отец народа», а так, чиновник. Поэтому я не гожусь в патриархи – я отец своих деток, всех тех, кого я родил, принял «на руки», выходил, вырастил, и сегодня для них, многих, я – «батюшка» отнюдь не по должности. Так что «не пойду, пожалуй, братцы, я в цари». То есть, извиняюсь, в патриархи. Да меня и не зовет никто. И на том спасибо.

***

Однако и в архиереи, епископы церкви, нашему брату-женатику нечего метиться – не берут: с некоторых давних пор завелась традиция архиереями быть только монахам. Как уж это случилось, может, потом разберем, а вот к чему это привело сегодняшнюю Церковь в том числе, и в ее сегодняшнем плачевном состоянии, попытаемся понять теперь же.

Я уже писал выше, как оборвалась связь епископа со своей церковью, с «мирянами»: объединившись в «иерархию», они стали сами друг друга выбирать не из числа членов церковной общины, нуждавшейся в епископе, а из своего круга личных друзей и подчиненных. Таким образом, епископы, а затем священники стали назначенцами, и из «пастырей» превратились в «наемников», чуждых жизни и интересов «пасомых», то есть просто людей, которые были для них чужими. А «своими» были назначившие их «старшие начальники», угождая которым «не могущие служить двум господам» забывали про интересы людей, для служения которым, казалось, они были назначены. И скоро, скоро сложилась формула, что «церковь (они имели в виду только себя, как служителей) должна служить и угождать Богу, а не человекам». Епископу люди стали не нужны, он теперь без них обошелся, и зажил отдельной от «просто» христиан жизнью собравшейся вместе в «единую соборную церковь» административной верхушки. А «на приход» епископ вместо себя, занятого великими свершениями (например, борьбой с «еретиками» за «чистоту веры», которая и до сих пор выливается в скандальную дележку спорного имущества; или выдумывание на соборах все новых правил для мирян и юридических норм в разрешении «церковных» споров), стал присылать попа «с бабами возиться». Что, конечно, для епископа, важной шишки, не пристало, да и зазорно стало с тех пор, как епископство перешло исключительно к монахам.