Этого времени было достаточно, чтобы учёный вместе со своей мамой нарядили дом, а потом наконец пробили куранты, послышались песни «Пять минут», «С Новым годом», «Jingle bells» и другие.

– Где ты самый счастливый, самый белый, самый новый, новый год? – с приятным голосом сказала мама

После чего вновь послышались уже входящие небольшие маленькие детские шажочки на снегу.

– Здравствуй, самый счастливый, самый-самый, самый-самый…

– Здравствуй, Новый год, – добавил учёный, читая приятное поздравление, оставленное под ёлкой.

Они вышли на балкон, где смотрели как весь город и всё их государство радостно ликует, как играет музыка, люди танцуют и поют, кружатся в хороводах и запускаются фейерверки.

Среди них были самые разные, от малых до огромных, а порой с самыми различными надписями, были даже «Куда уходит старый год?», но самым большим среди них был «Здравствуй, Новый год!».

…даже жертвы подчас бывают палачами.

Альбер Камю

Каждый день он ходил по этим дорогам, со страхом принимая боковым зрением взгляды других высоких и низких, пухлых и тощих, странных и уродливых фигур. Кто-то сидел на скамье, в очередной раз перебирая сплетни, а кто-то кидал друг в друга мяч параллельно выкрикивая всё, что только мог вспомнить мальчишка с его неким подобием мозга, содержащий больше всего самые уродливые слова, которые только есть. Ноги порой подкашивались, что ещё больше заставляло сердце содрогаться от ужаса, глаза одновременно бегали по сторонам, но в то же время замирали на месте. На лице появлялась то психоделическая улыбка, то грусть, то страх.

Еле-еле ветер ворошил волосы, но как бы не хотелось обратить на это внимание, эти ужасные существа, так и озирающиеся на прохожего, просто не давали отвлечься. Воображение строило самые ужасающие виды и кошмары, даже несмотря на то, что вокруг было светло, а если даже забыть, что существуют эти люди, то мощно было бы наслаждаться этим великолепием. Всё это разрывали мысли о том, что кто-то наклонился, наверное, чтобы взять камень, дабы бросить в прохожего, которые по той или иной причине ему не понравился, или который показался слишком умным, или религиозным, или наоборот неверующим…

Это было ужасающе и невероятно страшно. Сердце было готово вырваться из горла, глаза полезть на лоб, а ноги нестись куда угодно, с самой быстрой скоростью, какая только возможна. Хотелось спрятаться от этих ужасающих чудовищ, проходящих уже мимо и о чём-то беседующие между собой. Машинально голова наклоняется, чтобы поздороваться с тем или иным прохожим, но одно лишь слово: «Здравствуйте», заставляет вспомнить гениальные фразы: «Я не хочу, чтобы ты здравствовал», как же в этот миг этот некто был согласен с этой фразой.

Адские улицы, где проходил он

Но кто же он сам? Почему ему так страшно или точнее, почему из его сердца пытается вырваться наружу ещё одно более могущественное, огненно-красное чувство – грев? Он – тот, кто познал, тот кто добр и мягок, но и тот, кто познал эту боль с их стороны, их взгляды, их обман, их предательства, их мучения, их пытки и всё, что только могут сотворить эти чудовища – люди. Не они ли уничтожили его идеи, когда он хотел их показать миру? Не они ли причинили ему столько боли и мучений, высмеивая каждый раз, готовые растерзать на части, как дикие звери, хотя возможно они ими и являются? Не они ли эти чудовищные существа достойные кары?!

«Да, обязательно… он сможет… конечно же он сможет покарать… у него всё получиться…» – наклонив голову думал он и даже не замечал, что его мысли пробиваются тихим шёпотом наружу, а глаза выдают настоящий оскал, взгляд хищника, торжествующего над своей жертвой, взгляд того, кто наконец достиг чащи своей мести, дабы испить из неё холодной алой крови, взгляд архангела мести! В его мыслях всплыли образы духов, призраков, которые он порой видел, но никто ему не верил, конечно же не верят, ведь они – люди!