– Всё оказалось легче, чем я думала. Попали в прошлое, действовали по инструкции… Ну, сам знаешь.

– Ага. А что думаешь про людей там? Обрадовались они, как вы их всех разом с Каринским прихлопнули?

– В каком смысле? Строго говоря, это мы их и создали. Точнее сказать, их копии в другом мире.

– А они и спасибо сказать забыли, да?

– К чему ты клонишь? – разговор выходил какой-то глупый, – Какие обрадовались, какое спасибо? Ты о чём вообще? Это же просто запасной мир, чем он сильнее изменится относительно нашего, тем больше энергии мы получим на выходе. Нам теперь что, нельзя использовать вероятностные временные петли? Что там у вас в колхозе за жизнь, раз вам энергия не нужна? Привыкли на подножном корму? Так вы же тоже вовсю используете роботов, не стесняетесь?

– Эк тебя прорвало! – Сашка выглядел странно довольным, – шпаришь вот прямо по конспектам, но слишком уж горячишься. Признай, ты же это поняла там, в другом мире? Что они такие же люди, как мы? А мы просто выжимаем из их горя несчётные тераватты очень полезной энергии и потом спокойно выбрасываем в утиль. Подумаешь! Так ведь?

И тут меня срочно вызвали – на запястье загорелся и сильно завибрировал срочный вызов от Каринского. На проекции он выглядел обеспокоенным, но всё-таки бросил беглый взгляд на сидевшего рядом Сашку:

– Танюша, бросай всё и пулей сюда, в операторскую!

– А что случилось? – сразу же вскочила, озираясь на хмурого брата.

– У нас резкое падение выходного потока энергии. Придётся чуть скорректировать наш с тобой мир. Не волнуйся, со всеми случается, всё поправим в лучшем виде. Жду тебя на месте. Отбой.

По всем показателям выходило, что альтернативный мир неожиданно сам начал худо-бедно выправляться, и выглядело всё довольно тревожно. Не факт, что они выплыли бы из искусственно созданных нами трудностей, но выхлоп от них теперь был просто жалок: разрыв между нашими мирами сокращался прямо на глазах.

В теории такое возможно, хотя возникают вопросы – как?! Мы же всё просчитали! Но это всегда условность, конечно, ведь даже событие с нулевой вероятность может произойти. Хм.

Аналитик на наших глазах разматывал историческую модель их отклонения и определял исходную точку нарушения тщательно выстроенного плана. Толстяк долго и сердито пыхтел над виртуальной картой и наконец выдал:

– Вот оно! Чернобыльская катастрофа была прямо удивительно чётко и быстро ликвидирована. Смотрите, да они уже на следующий день полностью завершили эвакуацию всей Припяти! Ничего не напоминает? Да это же наша с вами оригинальная история! Одни в один!

– А что же пошло не так? – Каринский жадно вглядывался в вероятностную карту, – Почему они не прошляпили последствия аварии? Должны же были сесть в лужу! И после такого уже никак нельзя было бы рассчитывать на первенство СССР. Он бы развалился, как карточный домик.

– Меченый затеял чудо-перестройку, здесь полный порядок, – аналитик увеличивал то один фрагмент модели, то другой, – и лично расставил везде максимально бездарное руководство. Вот! Похоже, мы проворонили жизненно важные посты в науке и администрации. Каким-то образом нужные люди всё равно оказались на правильных, то есть на неправильных местах. Как такое возможно? Не понимаю.

– А кто у них занимался ликвидацией последствий аварии? Мы его знаем? – Каринский мрачнел.

– Ты не поверишь. Академик. Тот самый Академик, что и у нас.

– В смысле? Его же должны были выкинуть из науки. Как он мог остаться на плаву?

– А вот в самом прямом смысле! И он лично занимался всем процессом, а потом составил могучий план реорганизации советской атомной энергетики. Товарищи, мы прямо сейчас можем наблюдать, как в результате успешной ликвидации у них был сделан мощный скачок в уже имеющихся атомных проектах, а за счёт их реализации СССР быстро вырвался в абсолютные лидеры.