– Да… Там не безопасно. Статуи Удора, Волбура… и Имануса таят опасность. Их надо обойти стороной.

– Но что опасного может быть в статуях богов? – недоуменно спросил Ирфин, – Это же статуи! Камни!

– Статуи – идолы. А идолы – это культ и секты. А где есть секты, поклоняющиеся богу смерти, там всегда есть опасность стать жертвой, – процедила Кэрин.

– Верно сказала, – поддержал ее Олоф.

– Ну, так и решено, обойдем статуи с юга. А пока, Радагас, Ладрас, сядьте, отведайте свежего кабана! – улыбнулся мой наставник.

****

Кабан оказался на удивление вкусным. Хотя, сомневаться в способности Олофа приготавливать мясо я и не собирался.

Мы собрались в путь. И скакали без остановки. Остановились лишь тогда, когда до статуй оставалось две мили. Тогда мы повернули на юг и проскакали еще пять миль, сделав крюк и обогнув статуи. В наступающих сумерках изваяния выглядели внушительно и ужасающе.

****

Отряд остановился на ночлег. А спустя пару часов Ирфин и Ладрас заметили огоньки у пьедестала статуй.

Юноши весь вечер сидели поодаль ото всех и смотрели, переговариваясь между собой, на темные силуэты паломнических статуй. И огоньки костров заметили они. Ирфин разбудил храпящего Олофа, а Ладрас сообщил о странных огнях мне и Кэрин.

– Это засада, – сразу сказал я, – ходить туда нельзя.

– Но если нет. Если ты ошибаешься, – возразила Кэрин.

– Может, это жертвоприношение? – спросил неуверенно Ладрас.

– Возможно. Воздаяние Удору, – сказал Олоф, протирая глаза.

– Значит, все–таки дикие вардоки… Они принесут жертву, а потом съедят ее.

Дурные мысли овладели мной. Я явственно представил молодую девушку, лежащую на жертвенном камне у ног статуи бога смерти и его прислужников, а вокруг нее стоят кругом дикие вардоки, фанатики. Лица девушки не было видно, она лежала, отвернув голову, и круг фанатиков–каннибалов не позволял мне разглядеть ее. Но когда круг разомкнулся, и девушка повернула голову, я ужаснулся. Это была Кэрин…

Я резко встряхнулся. Все посмотрели на меня.

«Нельзя допустить такого! Если бы там была Кэрин… Жертвоприношение надо остановить!»

– Надо их остановить! Немедленно! – грозно проворчал я.

****

Мы подкрались тихо. Оружие держали наготове. Олоф то и дело смотрел назад, в сторону, откуда мы пришли.

– Я чувствую, что за нами следят. Глядите по сторонам, – тяжелым голосом прошептал он.

– Да как же тут смотреть! Темень такая! – прошептал Ирфин.

Мгла сгустилась. И лишь яркие пятна костров обозначали направление. Звезд не было видно, тучи смыкались в темное полотно.

Две мили крались мы впотьмах. И вышли к ровной каменной плите, на которой стояли три исполинских статуи. Одна высокая и две пониже. Костры освещали лишь пьедестал и ноги изваяний, туловища были не видны.

– Их много, – почти беззвучно сказала Кэрин.

– Да, их много, – голос Олофа прозвучал как гром, и здоровяк закрыл себе рот ладонью.

– Это жертвоприношение. Я вижу девушку на жертвенном камне, – сказал Ладрас.

– Они еще не начали, – в голосе Кэрин появилось облегчение и надежда, – надо действовать. Нельзя, чтобы они ее убили!

– Олоф, ты с Ирфином зайдете с запада. А мы втроем – с юга.

– Их двадцать, Радагас… – Кэрин взглянула на меня.

– Да! – я улыбнулся, – Перебьем фанатиков! Пусть их души отправятся в ад, к своему господину.

****

Вардоки выглядели необычно. Их лохмотья напоминали морские водоросли. Они свисали с них, доставая до самой земли. Поверх лохмотьев были натянуты шкуры мхетов с длинной косматой шерстью, жесткой и острой, как стальные иглы. Двадцать вардоков–каннибалов стояли вокруг камня, на котором лежала связанная девушка. Она дергала руками и ногами, но вырваться из пут не могла. А вардоки что–то причитали в трансе, ходя по кругу, словно водили хоровод. Хоровод смерти.