Холодно ответила она и, набросив на себя розовый халат, взяла его за руку.

– Пошли! – потащила за собой к выходу. – Подожди!

Воскликнул Вал и, посмотрев по сторонам, нашел на кресле больничную серую пижаму, такого же цвета штаны и тапочки: натянул, запахнулся и, сунув ноги в тапки, поспешил за ней. В длинном коридоре горел яркий свет, и не было ни кого, ни души. Она молча подошла к проему лифта и нажала кнопку вызова. Вал видел ее холодное лицо и гордый профиль, ее решимость и остановился рядом с ней. Пришел лифт, они зашли в него, и поднялись на какой-то этаж. Он наблюдал за ней сторонним наблюдателем и был готов ко всему, но только не к тому, что увидел своими глазами через пять минут, когда они пришли в странную, плотно забитую электроникой и каким-то еще оборудованием большую комнату.

– Смотри сюда! – повелела ему и подвела к большому светящемуся монитору.

Выключила верхний свет в комнате и оставила дежурный, – Дата, время и координаты, откуда ты прибыл к нам, не знаешь!..

Вал пожал плечами и тихо ответил:

– Координат Москвы я, конечно, не знаю, так получилось! А так это была Москва, 25 июля 2018 года и где-то от 13 до 21 часов по московскому времени…

Накрашенными тонкими пальцами она настучала по краю монитора его цифры, еще какие-то и вдруг на экране, как в калейдоскопе замелькали и ожили, словно в кино цветные картинки. Он увидел Москву и дома, ее проспекты и улицы, мчащиеся по ним автомобили, голубое небо и слепящее солнце, с редкими облаками, деревья и загорающих москвичей на берегу и в реке. Увидел себя, Светлану со стороны, как они плывут по реке, разговаривают и смеются. От удивления Вал широко открыл глаза…

– Ничего себе! – воскликнул он, – Откуда такое кино, кто все это записывает?..

– Долго объяснять! – сказала Регина, – Поверь мне, ничего не пропадает в этом мире, мы просто не знаем об этом и не задумываемся, когда буквально все и вся записывается каждая секунда, каждый чих! Все наши мысли, дела и поступки, миллионов людей и не только, но людей особенно, абсолютно все: и в прошлом, и в настоящем и в будущем, по каждому человеку отдельно, так что смотри на себя и свою подругу и не спрашивай…

Вал замолчал, все больше проникая глазами и душой в происходящее с ним и Светланой на экране монитора. Вот появилась черная машина, красавцы и полуголые девчонки. Видел как Светлана, застыла в удивлении, потом ее сердитые серые глаза и недовольное лицо, обращенное к нему, когда он ей сказал про прибывшую кавалерию…

Ему не хотелось вспоминать, что было с ними дальше, он это знал, и потому это было ему не интересно, подумал о том, было бы хорошо увидеть то, что было с ней после того, как его увезли в машине, и она осталась одна…

Запись сразу ускорилась и остановилась на том моменте, когда она испуганно смотрела на статного красавца, что смотрел на нее, потом увидел то, что не мог видеть, а лишь подумал о своей Светлане. Как она сидит на скамейке и плачет, говорит что-то себе под нос, как возле нее останавливается дама, что загорала рядом с ними топлесс… Мокрые, крупным планом глаза Светланы и скошенный от боли рот, ее пухлые губы. Что делала потом, что делает сейчас…

На экране монитора замелькали «кадры» и он видел, как она села в его машину, как приехала домой, была дома, ела, как принимала ванну, кому-то звонила и разговаривала и, наконец, он увидел себя с Региной в постели, как она обнимает его и лезет целоваться…

Потом мелькают кадры, и он видит уже улыбающуюся расфуфыренную Светлану в ресторане, за сервированным столом с вином и закуской, с сигаретой в руке, рядом с каким-то крупным темноволосым мужиком. Видел слегка окосевшую, но еще более родную и близкую ему, Светлану, как она улыбается, смеется и держит в руках бокал. Брюнет что-то ей говорит, улыбается, накланяется к ней и шепчет на ухо. Так продолжается, несколько минут, потом они вдруг поднимаются и идут танцевать…