• заменой целостного мировоззрения или естественнонаучной картиной мира, или «странными духовными образованиями» (Г. Л. Смирнов), когда один человек является одновременно носителем несовместимых типов мировоззрений: атеистического, православного, языческого, «восточного» и т. п.;

• фрагментарностью взглядов на мир, отсутствием целостности мировосприятия;

• утратой четких целеориентиров жизни, неопределенным характером ценностей и идеалов; духовным индифферентизмом;

• господством «псевдоценностей», низкопробных вкусов, «опрощением» слова и речи; утилитарностью и примитивностью мышления, примитивизацией отношений, во многом тиражируемых массовой культурой;

• ощущением потерянности, отчужденности от природы, общества, другого человека и, в конечном счете, от самого себя (Ю. Ю. Петрунин, М.И., Панов);

• «экзистенциальной неудовлетворенностью» (Л. А. Загс);

• потребительским отношением к миру;

• отсутствием гарантий существования, страхом и неуверенностью в завтрашнем дне.

Особенную тревогу ученых вызывает ценностный кризис, проявляющийся в утрате духовности, нравственности, высоких идеалов, замене идеи служения идеей выгоды.

Педагог А. А. Остапенко и социолог Т. А. Хагуров характеризуют современную ситуацию термином «деаксиологизация» – устойчивая утрата ценностей коллективного и индивидуального сознания [303, С. 20]. По мысли Т. А. Хагурова, состояние современного общества может быть концептуализировано как «кризис идеального». «Главная отличительная черта такого общества, – пишет ученый, – расплывчатость определений «нормы» и «отклонения», отсутствие социальных идеалов» [194, С. 15].

Философ Л. А. Загс пишет о современном экзистенциальном кризисе, характеризующимся общим упадком духовной жизни, общественной морали и нравственности, девальвацией ценностей ответственности, солидарности, взаимопомощи, альтруизма и общей редукцией духовной жизни к вульгарности, пошлости и примитиву [264, С. 21].

По мнению психолога А. Б. Николаевой, «никогда еще кризис личности не достигал таких масштабов… современная цивилизация «устала от вненравственности и безнравственности». Трудно не увидеть, что настала эпоха «нравственного коллапса»… Мы живем в эпоху, когда традиционная система ценностей терпит крах» [202].

О принципиальной смене ценностных координат, которая произошла в сознании большей части российского населения, пишет социолог Е. Л. Омельченко: «Сознательно или вынужденно в качестве базовой направленности принимается не морально-нравственный императив, а ценность материального благополучия/минимума, которая наполняется разнообразным содержанием» [207].

По мнению философов, современная мировоззренческая ситуация в культуре оборачивается

• разорванностью связей науки с духовностью, нравственностью, добродетелью;

• развитием паранауки, активизацией мистических взглядов и идей, «иррационализацией всей общественной жизни» (А. В. Юревич);

• размывание границ между высоким и низким в культуре (истинным профессионализмом, подлинным художественным творчеством, глубокой научной и художественной критикой, настоящей народной культурой) и многообразными формами квази-культур, культур-подделок и т. д.

Таким образом, современность в работах ученых предстает как эпоха «мировоззренческого безвременья», «мировоззренческого коллапса» [15, С. 252], когда «в мировой культуре образовалась мировоззренческая черная дыра» [47, С. 17], «эпоха множественности без единства» [248, С. 6], время кризиса мировоззрения. Кризисная реальность мировоззрения «нередко фиксируется и описывается «мыслеобразами» таких языковых конструктов, как: «безысходность», «уход», «дегуманизация», «бездуховность», «техницизм», «тоталитаризм», «дисгармония», «нарушение целостности», «дезадаптация», «отчуждение», «абстрактный гуманизм», «утрата человеческого в человеке» и т. д.» [15, С. 37].