Старался идти по лесу как можно тише, не хрустеть и не сопеть, правда сразу же понял, как на самом деле это сложно. В обычной жизни мы практически не задумываемся о том, насколько нас слышно со стороны, особенно при ходьбе. И если стараться обращать на это внимание и снижать собственные шумы, то простое передвижение превращается в сложное и быстро изматывающее занятие. Скорее всего это все решается практикой, но её у меня как раз и не много: на лесные прогулки до этого дня мы выбирались редко. Впрочем, заодно я с удивлением убедился, что практически пришел в себя, и вроде бы не рискую внезапно грохнуться в обморок. Слабость еще осталась, но она быстро и не пройдет. Зато головная боль потихоньку меня оставляла. Прошелся напоследок по завтрашнему северному направлению: и сразу не очень оно мне понравилось. Лес в ту сторону был реже, просветов в нем много больше. Наткнулся на несколько тропинок, поглазел на них, но не смог определить, ходил ли по ним кто-то недавно, или нет. Следопыт из меня так себе, видимо. Атлас остался тоже в машине, а вот он сейчас бы пригодился. Здешние места я знал очень поверхностно, примерно представляя себе, где я сейчас, и так же примерно, где машина. Выходило, что если взять от домика восточнее и вверх, то можно было постараться выйти к месту аварии сверху, по небольшому поросшему лесом холму, откуда мне будет проще все разглядеть без сильного риска внезапно быть атакованному.

Так никого и не обнаружив, но вдоволь прогулявшись несколько часов, я решил возвращаться. К воде озера не подходил,там меня было бы видно с любого берега, как на ладони, а сам бы я вряд ли что-то толком разглядел. Посмотрел метров с тридцати, под прикрытием деревьев, никакого подозрительного движения не увидел. Прикинул, что ходить до поверхности воды – значит каждый раз подвергать себя риску быть обнаруженным. Впрочем, вон, нескольких сотнях метров правее от меня деревья почти вплотную подходят к воде. Если надо будет “заправиться” – пойду туда.

В домике осмотрелся и убедился в том, что кроме очень мелких насекомых в убежище никто не забрался, вернулся за сумкой к своему тайнику, и тщательно закрыл за собой дверь. Выходить сегодня вроде больше не собирался, разве что в туалет (его в домике не было). Сел в гостинной, достал свою кастрюлю с рисом – прогулка здорово разгуляла аппетит, да и три дня лежа без сознания сил мне точно не прибавили. Поел несоленую рисовую кашицу, закусил несколькими карамельками из мешочка. Сахар мне сейчас точно не помешает. Спать отчего-то не хотелось, только после даже такой скромной еды пришла усталость, и нежелание двигаться. Подумал, что бы еще можно и нужно сегодня сделать, но так ничего и не придумал. У входной двери поставил два стула друг на друга так, что верхний краем опирался на дверь. Если дверь начнет открываться вовнутрь, то стул должен упасть, предупредив меня. Главное, чтобы стул не упал ночью сам по себе, тогда я, наверное, от страха через крышу выпрыгну. Заставил себя лечь в кровать, обувь не снимал, куртку тоже решил оставить – в домике к вечеру стало прохладно. Сумка рядом: готов, как пионер, только непонятно, к чему. Лежал и прислушивался к малознакомым для меня, городского человека, шумам леса – почти все они казались опасными и искусственными. Думал, что уснуть не удастся до темноты, но слабость и разведка движением дали о себе знать, потому сам не заметил, как уснул, как это часто бывает.

Проснулся не отдохнувшим и не уставшим, как будто и не спал. Часов на руке не ношу, телефон давно разрядился в кармане куртки, а другой возможности узнать время у меня нет. Солнце еще низко, за горами: судя по всему утро, причем довольно раннее. Что ж, поставил свою кастрюльку с рисом на горелку, плеснул чуть воды, разогрел. Такой вот легкий завтрак, закуска из пары карамелек, и надо выдвигаться. Ночь прошла тихо, я ничего не слышал и никто меня не будил. Стулья так и стоят у двери; сам разобрал свою баррикаду, открыл дверь, впуская неожиданный при таком солнечном свете холодный ветерок в дом. Сумку на плечо, и вперед.