им исцеляюсь, как старый колдун.
Твои мысли были значительно выше
помысла автора этих строчек.
Ты озаряла купе, мы стали ближе
на площади меньшей, чем покрывает почерк.
Пространство заполнилось смыслом любви,
мир состоял из наготы и морщин,
как вера приходит от постоянной мольбы,
так сильная любовь поглощает мужчин.
Наш поезд летел на Ригу, словно ветер.
Ты, как в айсберг была вмёрзшее пианино.
В этих широтах окна глядят на север
и ты долгожданным оргазмом стала ранима.
Ты расплетала меня, как платок,
сладострастно наслаждаясь любовью.
Я прессовал тебя, как каток,
мы чувствам своим дали волю раздолья.
На крыльях любви взлетели с перрона.
Скорлупа куполов и позвоночники колоколен —
узкие улочки на фоне природного лона.
Твой вирус вошёл в меня, я понял, что болен.
От лица фото легче послать домой,
чем срисовать Ангела в профиль с неба.
Знать бы, что кривая может стать прямой,
когда соединяются в любви твоё и моё тело.
Ты была соткана из нежных строк,
поэтом, музой окрыленным,
я склоняюсь у твоих ног
и остаюсь всегда влюбленным.
Теперь на склоне ярких лет,
ты зацвела ещё прекрасней,
в твоей судьбе часов браслет,
отсчитывает время счастья.
Есть у тебя незримая черта,
к её нежности и страсти,
влечёт заветная тропа,
к твоей верности и власти.
Вот наш совместный танец душ,
он в радость жизни и законам.
Оркестра я прошу исполнить туш,
во славу неизменности канонов!
Разлуке не справиться с любовью!
Терпение заставляет так любить,
что слёзы перемешиваясь с кровью,
нас заставляют жить и жить.
Когда привыкшая к тебе ладонь,
по позвоночнику спешит скользя,
до пятой точки с нежностью огонь,
вдруг разжигает заново тебя
и тела дрожь, сжимает губы, ноги,
что невозможно это сверить с тем,
как стон души из глубины выходит,
оргазм струится из любовных вен.
Затем уставший, сонный взгляд,
простит меня за все мытарства,
а тикающий жизни циферблат,
замкнёт любовное пространство.
Как только наступает темнота,
я вспоминаю нежность твоих глаз.
Какая же разлучница верста,
в пространстве разделила нас?
Из цифр слагаются слова,
которые всегда летят к тебе.
Я двигаюсь к тебе из точки А,
ты остаёшься где-то в точке Б.
Два одиночества с огнем свечи,
одновременно движутся во тьме,
на долго разлучённые в ночи,
рассчитывают встретиться в уме.
Мой голос громче шелеста страниц,
я, как журавль одинокий в облаках,
ты держишь в руках своих синиц,
мы вместе остаёмся лишь в стихах.
Вдруг скрипнет дверь и дрогнут провода,
а в телефоне зуммер, лишь одни гудки.
Мы счастье обретём теперь и навсегда
и будет всё равно, чьи дребезжат звонки.
По буквам и слогам возьми мои слова,
переступи черту прошедших мимо лет,
пусть тесно облакам и трогает молва,
иди из темноты на долгожданный свет.
Мой исход и веточка вербная,
как тебе это всё объяснить,
что настала поступь последняя
и в ней нам приходится жить.
Может и в правду звенит тишина?
Может быть песня наша навзрыд?
Значит, так сложилась наша судьба
и нам путь неизвестный открыт!
В нём звучит русский слог,
а чувства становятся светлей,
когда дрожит между строк,
радость жизни твоей и моей.
То, что спрятано в них,
видно прямо, насквозь
и не отыщешь в иных,
вход в бессмертие врозь.
Не смотри в потолок,
вдруг устанут глаза,
метафоричен урок —
его чернила слеза.
Мысли холодной зимы,
вспоминай на ходу,
их на память возьми,
отключи глухоту.
Сейчас поговори со мной!
Что-нибудь тебе отвечу?
Трудно быть одной,
я этому не перечу!
Долго нет рядом меня,
вянет красная роза,
затягивает полынья,
нависает разлуки угроза.
Творений бешеный обвал,
разрушен напряженным взором,
возможно диалог устал,
надежда погрузилась в море.
Две лодки развернули курс,
исчезли в сумраке ночном,